Чары не понимал, что понадобилось всем этим разным людям в Черных Песках, зачем они собрались сюда и лезут под пули, если даже халаты и тельпеки не делят между собой. Но он не стал думать об этом У них было какое-то свое дело, а у него — свое.
Из русских больше всего обращал на него внимание тот широкоплечий плотный человек, что задержал его ночью в крепости. В отряде его называли Телешовым, а красноармейцы помоложе — дядей Степаном. Этот все пытался о чем-то говорить с Чары, старался помочь ему.
Вообще все они как будто чего-то ждали от него. Чары это хорошо чувствовал. Но он не мог забыть пристава, крещения под тюремными нарами. Он не доверял доброте этих людей, как не доверял всему миру За их добротой крылось что-то непонятное. Он, Чары, им явно для чего-то нужен. А ему, кроме крови Шамурад-хана. ничего не нужно.
В поход Чары пошел с радостью. Равнодушно смотрел он на прикрытые брезентом изуродованные трупы на станции, — что ему до каких-то чужих убитых людей»
В одном из дайхан, укладывающих рельсы на разгромленной басмачами станции, Чары узнал переодетого Тагана, ханского разведчика.
— На первой стоянке сделаешь ночью тысячу шагов к востоку… — шепнул ему Таган.
Ночью, на привале, Чары виделся с Таганом. Тот рассказал ему о планах Шамурад-хана.
У Чары не было никаких счетов с басмачами. Его интересовал лишь один из них. На следующий день Чары увидел своего врага. Его зоркие чабанские глаза заметили белый тельпек Шамурад-хана. Но он не стрелял. Отсюда было очень далеко, а Чары хотел бить наверняка, и не из карабина, а ножом.
Он чувствовал на себе подозрительные взгляды, слышал разговоры о себе, хоть и не все понимал по-русски. Возможно, это и заставило бы его уйти, если бы в отряде не было людей, которые верили ему. Когда Телешов, комиссар или Чен смотрели на него. Чары казалось, что они откуда-то знают всю его историю. Командира он не понимал. Пельтинь холодно смотрел на Чары своими серыми глазами. И тот, давно уже не боявшийся ничего на свете, побаивался взгляда командира.
Однажды Чары стоял за углом казармы и смотрел в сторону гор. Было уже темно Лишь едва заметная светлая полоска подчеркивала далекие черные вершины.
И вдруг чья-то большая рука ласково погладила его голову. Чары вздрогнул, поднял глаза вверх и увидел командира. Здесь, в темноте, он впервые заметил, что у командира совсем седые виски.
Пельтинь постоял немного, потом повернулся и ушел своим тяжелым размеренным шагом.
Еще два раза виделся Чары с Таганом. Во второй раз их неожиданно обстреляли неизвестные люди, в которых Чары узнал особистов. Но он не чувствовал за собой никакой вины и вернулся в отряд.
И вот остатки банды прижаты к холмам. Все туже сжимается петля на шее Шамурад-хана. Чары лежит в цепи. Здесь не раз перегонял он по весне отары с зимних пастбищ на летние. Вон там, на большом холме, зажигал всегда старый Аллаяр свой костер, а внизу проходил овраг. Буйные весенние воды неслись по нему с юр. Но теперь овраг должен быть сухим. Его отсюда не видно. Особисты и не подозревают, что осталась еще одна узкая лазейка для Шамурад-хана… Что это мелькнуло над оврагом? Не белый ли тельпек? Чары выхватывает бинокль у Телешова, встает во весь рост и смотрит туда… Так и есть. У самого подножия холма видны конские спины и тельпеки. И, бросив бинокль. Чары бежит прямо туда, к уходящему от него врагу.
Ему что-то кричат сзади, но он не слышит. Взвизгнув, скрежетнула о камень пуля, но Чары уже спрыгнул в овраг. Бегом за Шамурад-ханом, пока тот не унес свою голову!..
Трудно угнаться за конными. Когда Чары наконец выбегает из оврага, он видит вдали только семь или восемь скачущих всадников… Чары бросается к оседланной лошади, рвет повод из рук у какого-то человека. Тот не дает ему… Тогда он с маху бьет его карабином по голове и вскакивает в седло.
Кони летят по пустыне. Всадники заметили погоню и хлещут по их гладким, блестящим от пота спинам. Но упорный одинокий преследователь не отстает. Именно потому, что тот один, он вселяет в них суеверный ужас.
От группы отделяется всадник с винчестером наперевес и движется навстречу Чары. Как скошенный валится он из седла, выбитый меткой пулей, а конь, заржав, уносится в степь. Никакого зла не имеет Чары к этим людям, окружающим Шамурад-хана, но пусть не мешают они ему свершить правосудие.
