«Садко» медленно проехал через портал, и, повернув налево, остановился у края полянки. Олег вылез из кабины, подошел к своим товарищам и поздоровался с ними. Потом, заметив обмен приветствиями между императором и Сергеем Борисовичем, улыбнулся, и махнул рукой Антону, давая ему понять, что сеанс межвременной связи окончен, и можно закрывать портал.
Изумрудный овал стал уменьшаться, и скоро превратился в яркую точку. Потом потухла и она.
Встреча
Вернувшегося из будущего подполковника Щукина встречали как именинника. Все были удивлены количеством разных «вкусняшек», которые он притащил с собой. И это только при первом, поверхностном осмотре. Окончательно оценить гостинцы, с общего согласия, было решено позднее, когда «Садко» разгрузят и его груз перевезут на конных фурах в Аничков дворец. А сам грузовичок до поры до времени решили загнать в уже построенный для подобных случаев большой бревенчатый сарай метрах в двустах от точки открытия портала.
Здесь же плотники под руководством неугомонного Виктора Сергеева срубили теплую избу с печкой, в которой жил караул солдат из Преображенского полка. Все служивые были тщательно отобраны командиром полка бароном Иваном Ивановичем Мунком. Это был боевой офицер и педант, как все финны. Он тщательно собрал всю информацию о кандидатах, которые должны были поступить на «особую государеву службу», а потом майор Соколов, уже сам, побеседовал со служивыми, и вместе прогнали их через полиграф. По результатам тестирования троих из пятнадцати кандидатов отправили обратно в полк, а полковой священник заставил всех прошедших отбор, и получивших шутливое прозвище «апостолы», целовать крест и поклясться, что обо всем увиденным и услышанным на новом месте службы не будет ими рассказано никому. На всякий случай Соколов вместе с Шумилиным напихал в избу-казарму для преображенцев несколько скрытых микрофонов и видеокамер, и теперь все их разговоры будут время от времени прослушиваться, а все происходящее - просматриваться.
Николай с любопытством осматривал «Садко», который стоял на полянке, расставив свои толстые рифленые в «елочку» колеса. Во время своего путешествия император видел на улицах Петербурга грузовые машины, но вот так, вблизи, ему рассмотреть один из них еще не доводилось. А когда Щукин, стоящий рядом с «Садко» с видом цыгана, продающего на ярмарке лошадь, сказал Николаю, что сия «шайтан-арба» может увести в своем кузове сто двадцать пудов груза со скоростью шестьдесят верст в час по хорошей дороге, то император с уважением посмотрел на грузовичок, и бережно провел ладонью по его запылившемуся капоту.
– Олег Михайлович, – сказал он, – а нельзя купить сотни две-три таких самодвижущихся повозок для нужд российской армии, – сказал он. – Ведь, как я слышал, для таких повозок и плохие дороги – не помеха.
Щукин прикинул, что каждый «Садко» стоит около миллиона рублей, и количество названное Николаем вполне по силам российскому бюджету, но обнадеживать царя не стал, отделавшись обещанием доложить вышестоящему начальству о его предложении.
Вскоре прибыли три полковые фуры. Преображенцы, увидев императора, спрыгнули на землю, и вытянулись перед своими «транспортными средствами» по стойке «смирно». Николай, изображая заботливого, но строго «отца-командира» поздоровался с ними, поблагодарил за бравый вид, а потом, еще раз напомнив о сохранении тайны, велел начать разгружать грузовик.
Виктор Сергеев, стал распоряжаться процессом, по-хозяйски покрикивая на служивых. В нем снова проснулся зампотех, который в далеком Афгане крутился как белка в колесе, дабы вся его техника, побитая и раздолбаная до полного «ай-яй-ай», могла двигаться и выполнять боевую задачу. А солдаты, сразу поняв, что этот пожилой человек в статской одежде, был когда-то офицером, беспрекословно исполняли все его указания.
– Как я понял, – сказал Николай, – отойдя с подполковником Щукиным в сторонку, – ваше руководство не возражает против того, чтобы вы возглавили и провели операцию в Британии. Ведь большинство снаряжения и амуниции, которое вы привезли с собой, предназначено для того, чтобы ваш вояж был удачным.
