- Просвещаться вздумал? Уселся за моим столом и моими книгами интересуешься?
У меня даже во рту стало сухо.
- Виноват, ваше сиятельство.
- Положи книгу на место.
А когда я это исполнил, он приказал мне повернуться кругом и потом в спину тихо скомандовал:
- Чтобы твоего духу не было здесь, вобла паршивая! Шагом марш!
Вскоре управляющий вручил мне запечатанный пакет, который я должен доставить в свой экипаж по начальству. Я рассказал соуснику, что произошло у меня с графом. Он покачал головой и сказал:
- Да, участь твоя незавидная.
К вечеру он пригласил меня к себе в каморку. На столике у него уже были приготовлены разные закуски. Сам он выпил стакан настойки на ржавых гвоздях и мне поднес. Сидим, угощаемся и разговариваем.
Я жалуюсь ему:
- Ведь не украл я у графа эту самую "Морскую астрономию". Неужели, если я - матрос, мне и заглянуть нельзя в книгу? Я только хотел узнать, как это моряки пользуются астрономией. А ведь от этого ничего не сделается книге. Теперь, наверное, накажут меня. За что, спрашивается? Где же правда?
Прохор Савельич внимательно посмотрел на меня и говорит:
- Ты захотел правды? Она есть на земле. Но только кривда пока сильнее ее. Я расскажу тебе сказочку. А ты запомни ее и поразмысли над ней.
Таких людей, как Прохор Савельич, редко встретишь. Говорю - умнейшая голова. Мы расстались друзьями. Конечно, его сказку я никогда не забуду. Вот она.
В столичном городе на улице встретились Кривда и Правда.
Кривда была телом полная, лицом румяная, одета вся в шелка. Золотые перстни и серьги сияли у нее бриллиантами. Шею украшало ожерелье из самых лучших жемчугов. Кривда была уродливая, но все говорили, что она первая красавица. Она могла зайти в любой сад, в любой самый богатый дом и даже во дворец. Всюду для нее были открыты двери, всюду люди уступали ей дорогу. Что бы она ни сказала, ей поддакивали, с ней во всем соглашались. Все перед нею преклонялись и говорили ей одни ласковые слова. Если она ударяла какого-нибудь бедняка по лицу, тот счастливо улыбался и просил еще раз удостоить его такого счастья. Она ударяла его еще раз и говорила, что претерпевший до конца наследует царство небесное. А пока что избитый бедняк получал от нее, как милость, монету на фунт черного хлеба. Кто мог пойти против Кривды? Она заправляла жизнью людей.
Правда была красавица собой, но уж очень много вынесла она горя и страданий. Мало было людей, которые уважали ее. Отовсюду ее гнали: с фабрик, с заводов, из домов, с любой работы. Вместо одежды на ней висели жалкие отрепья. И сама она до того была худа, что едва передвигала ноги. Только глаза у нее горели яростным огнем, - это-то больше всего и пугало людей. Ей нельзя было появиться на главных улицах. Чистая публика шарахалась от нее и начинала ворчать:
- Зачем пускают сюда эту рвань? Чтобы кошельки таскала из наших карманов? Да она и заразить может нас какой-нибудь пакостной болезнью...
Сейчас же городовые хватали ее за шиворот и прогоняли с главной улицы. Если же она сопротивлялась, то сажали ее в клоповник. Но ее ничем нельзя было запугать. Она не боялась людям говорить обличительные слова. За это ее сажали в тюрьму, ссылали на каторгу. А она опять появлялась среди людей. На свете не было таких оков, которые могли бы сломить ее упрямство.
И вот на широкой улице столкнулись лицом к лицу Правда и Кривда. Разговорились. Кривда в этот день была в барышах, - значит, веселая.
- Все бедствуешь? - спросила она Правду и усмехнулась.
- Да, такая уж моя участь. До поры до времени я еще много должна буду перенести всяких мучений.
И в свой черед спросила Правда:
- А ты, как видно, все богатеешь? Все народ обираешь?
Кривда расхохоталась:
- Пока на свете водятся дураки, я, слава тебе господи, живу хорошо, Пойдем со мною - угощу в самом богатом ресторане. Кстати, поучишься от меня, как нужно жить на свете. И тогда начальство будет тебя уважать, а попы благословлять.
Подумала Правда, - одну ее никогда не пустят в богатый ресторан, а не мешает узнать, чем Кривда живет.
И действительно, нашли такой богатый ресторан, где даже лакеи наряжены по-господски. Правду не хотели было пустить в ресторан, но Кривда прикрикнула на служащих:
