Одновременно, нужно было хлопотать и об улучшении тяжелого положения наших чинов работавших на Мине Перник, в особенности в отношении жилищных условий.
Желая осуществить давно задуманную поездку на Мину Перник, с целью ознакомления с условиями быта и нужд наших рабочих, 27 Сент. утром я, с уполномоченным Кр. Креста Л. Е. Фельдман, отправился на автомобиле на Перник, куда и прибыл в 10 ½ — часов. Дабы избежать излишней огласки и, считая свою поездку неоффициальной, я не посетил дирекцию рудника, а прямо направился к Питательному Пункту Кр. Креста, куда и вызвал Начальника Группы Корпуса Полк. Дядюру. Решив на месте вопрос о расширении Пит. Пункта и устройства при нем амбулатории, я, в сопровождении Полк. Дядюры, обошел некоторые рудники и осмотрел бараки где помещались наши рабочие. При обходе по мещений я беседовал с нашими, рашрашивал их о нуждах и отвечал на их вопросы. Около 15 час, я прибыл в комнату Полков. Дядюры, жившего в здании Кметства (Общинское Управление). Туда же стали приходить Старшие Партий частей Корпуса. Я ознакомил их с текущими новостями, организацией починочной мастерской, чайной, читальной и амбулатории на Пернике, а также с распределением белья и обмундирования, которым я располагал. При этом, передо мною на столе лежала памятная записка и листки с разными справками. Когда наша беседа приходила к концу, внезапно вошли Кмет (Староста) и рабочий, видимо коммунист ибо в петлице у него была красная звезда. Кмет в резкой форме; спросил, что у нас за собрание? Я ответил, что воспользовался случаем, прибыв из Софии, побеседовать со своими соотечественниками. Кмет схватил лежавшие передо мною записки и, сочтя их за какие то «документы», объявил, что он всех нас арестовывает за устройство неразрешеннаго собрании, после чего вышел, приставив к дверям одною из служащих Кметства.
Считая обвинение Кмета неправильным, самый арест самочинным и нежелая подчиниться произволу, я вышел из помещения, не обращая внимания на караульнаго и направился к Питательному Пункту Кр. Креста. Там в 16 ½ час. мы должны были встретиться с Фельдманом, чтобы вернуться в Софию. Однако, в назначенное время Фельдман не прибыл и я остался поджидать его. Минут через 10 подошли болгары, вместе с коммунистом с красной звездой сопровождавшим Кмета, которые вновь объявили меня арестованным и в грубой форме потребовали моего возвращения в Кметсво. Кроме меня арестованы были: Полк. Дядюра, Генер. — Майор Мельницкий, Полковники Солонина, Михайлов, Ершевский и Ульянов, Капитаны Уранов, Немудрый, Боанэ и Кречетов. Здесь были уже вооруженные стражники и к дверям был приставлен часовой. Коммунист, с красной звездой, по фамилии Миленов, приступил к грубому личному обыску и отобрал у нас находившиеся при нас бумаги.
Через некоторое время появился Кондуктор Рафалович с полицейским Приставом. Рафалович принес мне от имени Дирекции извинение за происшедшее и отправился в Кметство для присутствия при осмотре отобранной переписки и документов. Затем туда провели и меня. При переводе Рафаловичем отобранных у меня бумаг у болгар коммунистов, во главе которых находился Миленов, возникло подозрение — в неправельности перевода, вследствие непонимания ими значения слова организация, в применение его к Земскому Союзу и Кр. Кресту. Рафалович был взят под подозрение и перевод бумаг был поручен другому лицу. Ввиду прибытия к этому времени на Перник в Дирекцию Агента Общественной Безопасности, меня под конвоем, в сопровождении Пристава и Рафаловича повели в Дирекцию. По пути я видел, в стороне от дороги, значительную толпу рабочих. Это происходил митинг коммунистов. В Дирекции разговор, в присутствии чинов администрации и прибывшаго Агента Общественной Безопасности, сперва носил мирный характер и убедившись, после просмотра отобранной переписки, в совершенно невинном ея характере, чины полиции были склонны признать все происшедшее недоразумением. Однако, тем временем, под влиянием принятых на митинге решений, значительная толпа болгарских рабочих, в сильно возбужденном состоянии с угрожающими и [криками, подошла к Дирекции и частью вломилась в ея помещение. Вмешательство толпы резко изменило мирный характер улажения инцидента и как полиция так и дирекция, опасаясь тысячной толпы, решила продолжить наш арест до утра следущаго дня, когда было решено отправить всех арестованных в Софию. Настроение толпы все более повышалось и к требованиям ареста присоединились требования «народнаго суда» надо мною, с угрозами Дирекции и требование ареста и Рафаловича. Последнее было сейчас же удовлетворено.
