— Вы уже решили, в какой спальне будете спать? — спросил он.
В вашей, промелькнула у нее распутная мысль. В другой ситуации она бы шутливо высказала ее вслух. Но в игре, в которую они оба играли, легкому флирту места не было.
— Еще нет. — Она глубоко вздохнула. — Только не в спальне Маргарет. Мне будет там не по себе.
— Значит, вы можете выбрать одну из четырех спален, поскольку пятая все еще остается за мной.
— Выбрать не так-то просто, — сказала она, — они все великолепны.
— Я бы вам посоветовал остановиться на той, которая выходит окнами на юг. Оттуда лучше вид, а по вечерам прохладный ветер дует именно с этой стороны.
— И где южная сторона?
— Там же, где и моя комната. Если вы согласны, я отнесу ваш чемодан именно туда?
— Хм… Пусть будет так.
Кристофер без труда подхватил тяжелый чемодан. Элизабет увидела, как заиграли его упругие мышцы.
— Я знаю, что вы обещали тете убедить меня остаться здесь, — сказала она, чувствуя смятение при мысли, что ей придется провести месяц в соседней с ним спальне. — Дело в том, что я просто не вынесу постоянной жизни на острове. Поймите меня.
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Вы не можете быть в этом уверены, Элизабет. Вы не пробыли здесь и дня.
— Вовсе не обязательно забираться на гору, чтобы узнать, что на вершине довольно холодно.
— Что вы имеете в виду?
— Здешняя размеренная спокойная жизнь не для меня. Я просто умру здесь с тоски через пару дней…
Их глаза встретились, и она запнулась.
— Вы убеждены в этом? — спросил он.
— Абсолютно.
— Напрасно. Когда я оказался на этом острове, мне тоже так казалось. Впрочем, — печально вздохнул Кристофер, — не буду вас утомлять рассказом о собственном опыте. Видимо, Одри ошиблась, когда сказала, что вы измените свою точку зрения. Да это, наверное, и к лучшему. Вы точно так же не созданы для этого острова, как он для вас. — Его глаза потухли. — Вам больше подойдет карьера в Монреале. Необходимость пробыть здесь целый месяц вас, по-видимому, очень раздражает…
Элизабет почувствовала иронию в его голосе.
— Да, представьте себе, раздражает, — резко оборвала его она. — Я, находясь здесь, рискую потерять работу.
Кристофер театрально приложил руку к сердцу.
— Извините, что от ваших слов мое сердце не стало истекать кровью. Я думаю, что полученное наследство с лихвою окупит это небольшое огорчение. А если вы и лишитесь работы, то что произойдет? Как-нибудь перебьетесь, пока не найдете новую.
Он развернулся и направился в сторону ее спальни.
— Вы все еще думаете, что деньги для меня главное в жизни? — проговорила Элизабет, следуя за ним.
— Если честно, меня это не интересует, — пожал он плечами.
Из глубины дома послышался голос Одри:
— Обед будет готов через десять минут. Я накрою на задней веранде.
— Прекрасно, Одри, — откликнулся Кристофер и повернулся к Элизабет. — Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату. Вы успеете принять душ и переодеться к обеду. Я тоже. От меня, наверное, пахнет рыбой. Я скинул майку по дороге с рыбалки, потому что она пропиталась рыбным запахом. Это, наверное, не спасло положения — вы обходили меня за километр, пока осматривали дом.
Элизабет с облегчением вздохнула. Слава богу, он не понял, почему она сторонилась его. Было непонятно, почему внезапно возникшее влечение к нему продолжало расти вопреки всему. Он считал ее хладнокровной, честолюбивой стервой. Без сомнения, он был очень красив, но такой тип мужчин ей никогда не нравился. Ей нравились чувственные брюнеты, которые не отводят глаз в сторону, безудержно льстят и набрасываются на вас тотчас, как только вы с ними оказываетесь наедине.
Предыдущие мужчины Элизабет затаскивали ее в постель, как только чувствовали, что могут себе это позволить. И, увлекаемая страстью любовника, она не решалась сказать «нет», даже когда понимала, что не готова к близости. Она давно смирилась с тем, что мужчины, которых она любила, были не слишком хорошими любовниками. Нетерпеливые и эгоистичные, они быстро удовлетворяли свои желания. Лишь немногие хотя бы создавали видимость внимания к желаниям партнерши, но и они тоже только брали, ничего не желая и не умея давать взамен.
