– Еще, еще! – кричал он. – Милый человек! Не думайте, что вы дешево отделаетесь. У вас должок на пять тысяч лир.
В толпе роптали:
– Это же форменная эксплуатация.
* * *
– А я вот думаю, – сказал Ланцилло Суаресу, – не искупаться ли мне? Как вы?
– Я – нет, спасибо, – ответил любезный старик, – я никогда не купаюсь перед едой.
Джедеоне, который больше всего на свете не любил, когда его сын кому-то в чем-то уступает, позвал Андреа.
– Сходи поплавай, – сказал он ему, – ты ведь здорово плаваешь. – И, повернувшись к Суаресу, добавил: – Хотел бы знать, в чем этот дьяволенок не силен.
Андреа захныкал.
– Я не очень силен в плавании, – промычал он.
– Андреа, – воскликнул его отец, – ты ничего не умеешь. Меня от тебя тошнит. – И поскольку молодой человек все не решался: – Раздевайся! – крикнул он ему, – и марш в воду!
Андреа, который едва умел держаться на воде – по этой причине его считали одним из лучших пловцов нашего времени, – все упирался. Наконец, отцовский щипок заставил его подчиниться.
В кабинке он нехотя разделся и уже собирался натянуть купальный костюм, не испытывая при этом особенного восторга, потому что представлял себе, как все будут смотреть на него в воде и как все прекрасно плавают, кроме него. Чтобы посмотреть, много ли народу на огороженной территории пляжа, которую он должен был пересечь, чтобы укрыться затем в проходах между скал, он выглянул, подтянувшись к верхней ступеньке лесенки, которая изнутри кабинки вела прямо в море. Но в результате поскользнулся на гладком дереве и голым выпал в воду – прямо среди смеющихся купальщиков.
– Не ушиблись? – заботливо спросил у него кто-то, не замечая драматизма ситуации.
– Нет-нет, – пробормотал храбрый юноша в крайнем смущении, скорчившись, чтобы скрыть свое прискорбное состояние.
С высоты Джедеоне, который ждал, когда сын мощными гребками поплывет в открытое море, крикнул ему:
– Ну где же ты, покажись!
– Сейчас, – пролепетал Андреа.
И продолжал сидеть на корточках в воде, ожидая, чтобы пробраться в кабинку, когда никого не окажется рядом. Однако все дело в том, что если опытные пловцы демонстрировали свое умение на открытой воде, в прибрежной зоне прочно обосновались жирные тетки и мамаши; тут же дети брызгали водой друг на друга. Самое неподходящее место, чтобы показываться в костюме Адама. Мог разразиться грандиозный скандал.
Тем временем Джедеоне продолжал призывать Андреа показать свое мастерство, как это обычно делают многие с берега, обращаясь к тем, кто в воде.
– Проплыви как следует и выходи, – кричал он ему. – А еще лучше – нырни-ка с трамплина.
– Проклятье! – думал Андреа, с трудом скрывая свой срам и стуча зубами от холода и стыда.
А отец:
– Ну хотя бы полежи на воде.
– Не хочешь? – кричал Суарес. – Тогда вылезай! Что ты там сидишь на корточках?
Наконец Андреа сделал им знак, чтобы свесились с парапета, и сказал сдавленным голосом:
– Я голый, я не могу выйти из воды.
– Голый? – воскликнул Джедеоне с изумлением и возмущением.
– Говори тише! – простонал Андреа.
Его отец был вне себя:
– Голый! – рычал он. – Ах ты свинья такая, я тобой еще займусь!
И он побежал за простыней, чтобы бросить ее сыну. Уититтерли крикнул:
– Что это вам взбрело в голову купаться голым? Могли бы взять плавки напрокат!
– Я свалился, – сказал Андреа. И добавил про себя: «Старая сволочь! Из-за него теперь все будут на меня таращиться!»
Суарес, перегнувшись через парапет, повторял:
– Ну не зли меня, вылезай!
Андреа говорил:
– Вылезай-вылезай. Легко сказать! Как я могу показаться из воды?
Уититтерли только подбавил жару:
– Ну, будьте молодчинкой! – кричал он. – Вылезайте, а то уже толпа собирается.
Андреа, оскалившись, твердил:
– Я голый! Ну как мне еще это вам сказать?
Тем временем у парапета собралась небольшая толпа любопытных, привлеченная таинственным перешептыванием стариков с купальщиком, присевшим в воде.
– В чем дело? – спрашивал кто-то. – Ему плохо?
А другие, видя Андреа, застывшего в странной позе, говорили ему:
– Вылезайте.
Бедный юноша чувствовал, что готов лишиться чувств.
Тем временем Уититтерли, думая, что Андреа купается голым из прихоти, был уже готов возмутиться и крикнул ему:
