— В чем дело, Суинтон?
— Прошу прощения, сэр, но это очень забавно. Мисс Шмидт во время сеанса играла на своем допотопном инструменте по черным и белым клавишам, а вы, за вашим пультом, решили сыграть по щелям между клавишами.
— Что вы хотите этим сказать?
— Мы как раз находимся в такой щели. Мы перескакивали из одной Вселенной в другую, но не смогли расщелкать этого. Мы попали в щель между двумя Вселенными.
— Очень остроумное сравнение, Суинтон. Очень остроумное. Мы действительно упали в пропасть между соседними Вселенными. Весь вопрос теперь в том, как нам отсюда выбраться.
— Может, командир Кэлхаун может как-нибудь помочь? — сказал Рэнфрю. Во время сеанса мы ведь вошли в контакт с… с чем-то.
Кэрен запротестовала:
— Нет! Нет! Вы не испытывали этого, когда что-то чужое сидит в вашем теле и мозге. А я испытала, и больше не хочу!
К общему удивлению Кэлхаун не выразил большого энтузиазма при этих словах. Он осторожно произнес:
— Тот… э-э… с кем мы разговаривали, оказал нам медвежью услугу. Если бы нам удалось установить контакт с одним из Главных Духов, все было бы иначе. Но мы не смогли. А если мы еще раз вступим с ним в контакт, то лишь выставим себя на посмеяние.
Наступило тягостное молчание.
— Кто еще хочет высказаться? — нарушил его Гримс.
Опять встал лейтенант Патрульной Службы.
— Позвольте мне, сэр. Я считаю, что если система Мансхенна закинула нас сюда, то она же нас и вытащит. Тут имеет значение и тот факт, что моя система тоже была включена в тот момент. Таким образом, можно предположить, что к печальным для нас последствиям привел выброс массы именно в момент работы двух аппаратов. Как вы знаете, проводились эксперименты с обеими системами в момент их перемещения во времени.
Вы, без сомнения, слышали о Фергюсе и о его безумном изобретении, которое он испытывал на Венцеслаусе, луне Каринфии. Так вот, мне кажется, я знаю, что нам надо делать. Но прежде нужно теоретически проработать мою идею, а для этого мне необходима помощь инженеров системы Мансхенна и вообще тех, кто когда-либо занимался математическими выкладками.
— Что же именно из себя представляет ваша идея?
— Лишь следующее, сэр. Повторить полностью те условия, в которых мы были, когда, по выражению командира Суинтона, провалились в расщелину, но с одной разницей.
— Какой же?
— Система Мансхенна должна быть запущена в обратном направлении.
— Это невозможно, — равнодушно сказал Кэлхаун.
— Это возможно, командир, но с учетом значительных изменений, которые нужно будет сделать.
— Мы можем попробовать, — сказал Суинтон.
— Да, — согласился Гримс, — можем. Здесь самое главное — не совершать каких-либо действий, не изучив подробнейшим образом теорию. Не нужно говорить, что обратная процессия времени может состарить нас на несколько лет за пару секунд. Другая перспектива не из приятных — нас может закинуть в отдаленное будущее, которое может оказаться чрезвычайно негостеприимным. Будущее, в котором погаснет последнее из наших солнц, а все живое умрет. Или будущее, в котором наш мир будет покорен одной из нечеловеческих цивилизаций — Схаара, например, или Даршаны. Конечно, мы с ними поддерживаем дипломатические отношения, но они нас недолюбливают точно так же, как и мы их.
— Мистер Рэнфрю в свое время получил ученую степень Магистра Многомерной Физики, — сказала Соня.
— А я, командир Веррил, в свое время получил диплом Магистра Астронавтики. И я не раз наблюдал, что происходит, когда система Мансхенна выходит из-под контроля. Я сам попадал в подобные аварии и проникся уважением к этой штуке.
— Но нам нельзя терять времени, — сказал Рэнфрю.
— Почему вы так думаете, лейтенант? Что такое время в этой преисподней? Да, есть, конечно, биологическое время, но что касается воды, воздуха, пищи — наш корабль находится на полном самообеспечении. Жаль, конечно, что наши биотехнологи не посадили «сигаретное дерево» в нашем «саду», но во всем остальном мы не будем испытывать недостатка и мы можем попробовать заняться — ну, скажем, пивоварением.
— Значит, я могу начать теоретические расчеты?
— Конечно.
Рэнфрю стал рассуждать сам с собой:
