Мне не очень приятно признаться, что, когда за Франклином Кларком закрылась дверь, я истерически расхохотался.
Пуаро взглянул на меня с укоризненным изумлением.
— Меня так разобрало из-за того, что вы назвали его преступления не спортсменскими! — задыхаясь, выговорил я.
— Это было сказано с полным основанием, — возразил Пуаро. — Они отвратительны, и я имею в виду не столько даже убийство его брата, сколько ту жестокость, с которой он обрек ни в чем не повинного человека на роль живого мертвеца. «Злодейку лису мы поймаем в лесу, чтобы в клетку навек посадить…» Это не спортивно!
Мэган Барнард глубоко вздохнула.
— Я все еще не могу поверить, что это так. Не могу. Неужели все это правда?
— Да, мадемуазель. Но кошмар кончился.
Она взглянула на Пуаро и покраснела.
Пуаро повернулся к Доналду Фрейзеру.
— Мадемуазель Мэган все время преследовал страх, что второе преступление совершили вы.
— Одно время это чудилось и мне, — спокойно промолвил Фрейзер.
— Из-за тех снов?
Пуаро придвинул стул ближе к молодому человеку и понизил голос:
— Ваши сны имеют естественное объяснение. Просто вы почувствовали, что в вашей памяти образ одной сестры уже бледнеет и вытесняется образом другой. Мадемуазель Мэган начала занимать в вашем сердце место своей сестры. Вам невыносима мысль, что вы так скоро изменили памяти погибшей, и вы стараетесь прогнать это чувство, убить его. Вот вам и истолкование ваших снов!
Фрейзер взглянул на Мэган.
— И не бойтесь забыть, — мягко продолжал Пуаро. — Покойная не стоила того, чтобы о ней долго помнить. А таких женщин, как мадемуазель Мэган, одна на тысячу. Прекрасное сердце!
Взгляд Доналда Фрейзера просветлел.
— Я думаю, вы правы! — сказал он.
Все мы столпились вокруг Пуаро, засыпая его просьбами разъяснить то одно обстоятельство, то другое.
— Зачем вы задавали нам вопросы, — обратился к нему я, — те вопросы, на которые все обещали отвечать только правду? В чем тут соль?
— Некоторые из них были просто болтовней. Но я узнал то, ради чего задавал их: Франклин Кларк действительно был в Лондоне, когда отправлял первое письмо. К тому же мне хотелось увидеть его лицо, когда я задам свой вопрос мисс Грей. И мне удалось захватить его врасплох: в его глазах я прочел ненависть и злобу.
— Вы не пощадили моих чувств, мосье Пуаро! — заметила Тора Грей.
— Зато вы, мадемуазель, вряд ли ответили мне правду, — сухо возразил Пуаро, — а теперь вас вторично постигло разочарование: Франклин Кларк не унаследует состояние брата.
Тора гордо вскинула голову.
— Обязана ли я оставаться здесь и выслушивать оскорбления?
— Вовсе нет, — ответил Пуаро и вежливо отворил ей дверь.
— Все дело решили эти отпечатки пальцев, — задумчиво проговорил я. — Когда вы упомянули о них, он сразу увял.
— Да, отпечатки пальцев — штука полезная, — согласился Пуаро и добавил: — Я упомянул о них, чтобы доставить вам удовольствие, мой друг!
— Как, разве это неправда?! — воскликнул я.
— Конечно нет, мой друг, — спокойно промолвил Эркюль Пуаро.
Мне остается еще рассказать о визите, который несколько дней спустя нанес нам мистер Александр Бонапарт Каст.
Он долго тряс руку Пуаро, бессвязно и очень неудачно пытаясь выразить ему свою благодарность, а потом выпрямился и сказал:
— Знаете, одна газета предложила мне сто фунтов — подумайте только: сто фунтов! — за короткий рассказ о моей жизни и истории с Эй, Би, Си. Я… Я, право, не знаю, что делать.
— Я бы отказался от ста фунтов, — ответил Пуаро. — Скажите, что ваша цена — пятьсот фунтов, и не уступайте. К тому же не ограничивайтесь одной газетой.
