Она запнулась и с ужасом посмотрела на суровое лицо Ретберна. Только этот колдун не связан с похитителями.
Можно ли ему доверять? Он заявил, что желает отомстить ей и Верховному. Будет ли иметь для него значение безопасность незнакомого ребенка, пусть и его собственного?
Ианта понятия не имела. Она слишком мало знала Ретберна, чтобы довериться и попросить помочь вернуть дочь, когда у него есть возможность отомстить биологическому отцу.
«Подожди несколько дней, и выяснишь, какой он», — прошептал внутренний голос.
Но что, если они захотят получить реликвию раньше?
— Ты в порядке?
Ианта моргнула и осознала, что Люсьен зорко наблюдает за ней янтарными глазами, будто ощущая ее тревогу. Она застыла, сжимая в руке медальон.
— Да, да… я… я просто удивилась тому, что она вернулась. Что, если за всем стоит Моргана? И если ей в руки попадет кинжал? — закончила Ианта дрогнувшим голосом.
Ретберн вскинул бровь, будто заметил ее смятение.
«Что, если мне придется отдать ей кинжал, чтобы вернуть дочь?»
— Одна реликвия есть, — размышляла вслух леди Эберхард. — Означает ли это, что она уже завладела одним артефактом, а с кинжалом получит два? Или имеется в виду, что кинжал уже у нее, и надо найти остальные два предмета?
— Сомневаюсь, что кинжал уже у нее, — быстро ответила Ианта. — Прошло едва ли часов двенадцать. Кто бы его ни украл, он затаится на время, а никто не покидал поместье в спешке.
— Стало быть, у нее уже есть одна реликвия, и вскоре кинжал окажется там же, — заключил Ретберн. — Значит, тот, у кого последняя реликвия преисподней, в опасности.
Леди Эберхард подняла на него взгляд:
— Возможно.
Секунду спустя в доме послышался нарастающий звон колокольчиков. Она склонила голову на бок и побелела.
— Что это было? — спросила Ианта.
— Сработали охранные чары? — уточнил Ретберн.
— Да. — Леди Эберхард вскочила с кресла и отдернула шторы на окне. — Кто-то или что-то вторглось на территорию дома. Что-то волшебное или созданное с помощью чар, и оно не собирается вежливо стучать.
Ианта тоже поднялась. Беспокойство на лице леди Эберхард ничего хорошего не предвещало. Эксцентричная дама считалась совершенно неуязвимой. По слухам, она целый год в одиночку охотилась на демона, так почему испугалась сейчас?
— Зачем им нападать на нас?
Она повернулась к Ианте:
— Потому что именно я защитница третьей реликвии — хранительница чаши.
«Магические конструкты — энергетические создания,
не обладающие собственной волей,
оживленные чародейским заклинанием и
желанием их повелителя.
Но будьте осторожны, потому как
все они жаждут жизни и,
если выйдут из-под контроля,
попытаются выпить ее из ваших жил».
Сэр Джастин де Фино, придворный чародей и мастер конструктов
В повисшем молчании гости переваривали новости.
— Черт побери! — выругался Люсьен. Какое жуткое совпадение и как же не вовремя. Он подошел к окну, чтобы узнать, кто нарушил чары. — Где чаша сейчас?
Снаружи ничего не было, лишь легкая дымка в роскошном розовом саду. Щупальца тумана ползли к дому, словно на что-то охотились.
— Надежно спрятана. — Леди Эберхард повернулась и позвонила в колокольчик.
— Полагаю, на дом наложена хорошая магическая защита, — попыталась успокоить всех Ианта.
— Дом Дрейка тоже был защищен.
— Они еще стреляют? — спросил Люсьен, подходя к шкафчику с охотничьими пистолетами леди Эберхард.
Женщины удивленно посмотрели на него, затем леди Эберхард кивнула. Люк зарядил два пистолета и бросил пару обойм в карман.
К тому времени его собеседницы уже вышли в коридор. Люсьен тихонько выругался и поспешил следом.
— Позвольте, я пойду впереди, у меня ведь браслет-щит, — напомнил он, схватив Ианту за руку.
Она округлила голубые глаза, но махнула, пропуская его. Они пошли по лестнице под шелест дамских юбок. Леди Эберхард выступила вперед и провела клинком по своей широкой ладони — из аккуратного пореза просочилась кровь, — затем стиснула пальцы в кулак и резко разжала, окропляя порог, стеклянную дверь и сияющие мраморные плиты алыми каплями. Люсьен ощутил покалывание.
— Восстань!
Дверь и окна затрещали, будто дом медленно просыпался, повинуясь воле хозяйки. Давно спящие защитные чары активизировались, засияв яркими, тонкими, как паутинка, покровами на окнах и у входа. Леди Эберхард наверняка месяцами плела эти охранные чары. Люсьен едва видел каскад мерцающего колдовства, потому что боль пронзила левый висок.
