Они вошли в пивной сад в четыре часа пополудни, как являлись несколько раз в течение прошлой недели. Дама была, как всегда, прекрасна, хладнокровна и шикарна. Она принадлежала к тому типу женщин, в которых влюбляться поостережешься, но зато любоваться ими приятно. Однако заворожила меня не она, а ее спутник. Мужчина в льняном костюме. Басма предупреждал меня о них. Я был уверен в том, что как раз он и был тем офицером на коне, которого я дважды видел ночью. Я знал, что он один из тех, кто увел Басму.
Сны, кошмары, галлюцинации, призраки. Выбирай на вкус. Но, может, самым простым и достоверным объяснением происходящему было то, что я переживал упадок сил, вызванный разводом и внезапным перелетом в это гиблое место. Вполне разумно. Я колебался, цепляясь за необоснованность своих умозаключений. Но я здесь, Басма пропал, а мужчина в льняном костюме казался таким реальным. Наконец я встал и подошел к столику, за которым сидела парочка.
— Прошу прощения, — начал я. — Извините, что подошел без приглашения. Я могу поговорить с вами?
— Да. Пожалуйста.
Мужчина жестом предложил мне присесть. У обоих был такой вид, словно они ждали меня, отчего я почувствовал себя еще более неловко.
— Я видел вас здесь почти каждый день с тех пор, как приехал сюда, — я в отпуске. Дело в том, что потерялся мой друг. Кажется, он пропал. Зовут его Басма, он ливанец, жил в угловом доме через дорогу. Вы его не знаете?
— Не думаю.
— Может, посоветуете, как мне о нем разузнать?
— Обратитесь в полицию.
В ответе была невыносимая комбинация любопытства и равнодушия. Я так ничего и не узнал.
— Басма полагал, что вы как раз и служите в полиции.
По крайней мере, хоть что-то. Сначала, чуть шевельнув бровью, мужчина тут же улыбнулся, словно какому-то дурацкому недоразумению. А дама сделалась крайне внимательна, и сложно было не вернуть ей всепоглощающего взгляда.
— Я работаю в правительстве, — сказал мужчина, — а не в полиции. Но вы здесь гость. Я попробую разузнать о вашем приятеле у кое-кого. Само собой, ничего обещать я не могу.
— Я понимаю.
— Вы остановились в этом отеле?
— Да. — Я назвал свое имя, номер комнаты и сказал, что пробуду здесь еще пять дней. — Благодарю за помощь. Извините за вторжение.
— Все в порядке.
Потом на меня накатило отвращение оттого, как почтительно я выражался, как лебезил, пытаясь хоть что-то разузнать. Тот человек явно знал Басму и знал всю подоплеку истории гораздо лучше моего, но и лицемером был отменным. «Благодарю за помощь». Но как еще мог я преподнести свой вопрос? В лицо обвинить его в аресте Басмы? Безумство! Абсурд описывать ему историю, которая каждое утро разыгрывается на перекрестке, и сообщать, что я знаю, чем занимается он и его подручные.
Так что возможности мои были в высшей степени ограничены. Я сделал все, что мог. И начал склоняться к мысли, что вот еще один факт моей жизни остается позади. Басма сгниет в мерзкой тюремной камере, если, конечно, уже не превратился в призрака. В любом случае я не могу предпринять ничего, что облегчит его положение. Я могу попытаться написать о Басме и о Бланке что-нибудь политическое и зубастое — только не здесь, конечно. Когда благополучно вернусь в Нью-Йорк. Только я ничего подобного никогда не писал.
Этой ночью я хорошо спал и на следующий день почти ничего не делал. Пару раз я немного прогулялся, но главным образом слонялся поблизости от отеля, читал и отдыхал. Тот правительственный чиновник с прекрасной спутницей не появлялся. Следующая ночь тоже прошла мирно: никаких снов и призраков. Было так приятно проводить дни в пивном саду, потягивая чай со льдом и лениво жуя кусочки холодной дыни. Я очень радовался тому, что мужчина в льняном костюме второй день подряд не показывается.
Порой я в самом деле думал о Басме, но по долгу службы я во всех уголках земного шара встречался со столькими людьми. Память о нем ускользала от меня. Я остыл настолько, что понял: задуманную статью я не напишу никогда. Потому что не смогу ее должным образом написать. Мой конек — туризм, а не политика, призраки и исчезнувшие люди. К черту Бланку. Может, это своего рода признание собственной несостоятельности, но зато я почувствовал, что нахожусь на пути к духовному исцелению, что как раз и было основной целью поездки.
