Обсыхая на солнце после заплыва, еще тяжело дыша, Гвен сказала:
— Я не понимаю.
— Хм…
— Ты очень хорошо плаваешь. Откуда тогда в тебе эта водобоязнь, на которую ты жалуешься?
— Во-первых, — ответил Джеф, — я плаваю не очень хорошо. Да, сотню ярдов я проплыву, как дельфин, но больше этого — уже как кирпич! Я совсем не умею держаться на воде. Как только я останавливаюсь, я тону.
— Так не останавливайся.
— Когда устаешь, то останавливаешься.
— Что же тебя так напугало, что ты стал бояться воды?
Он рассказал:
— Это было на Кипре. Я был ребенком. Совсем маленьким. Я смотрел, как отец ныряет в море со скалы, может быть, двадцати или тридцати футов высотой. Я решил, что тоже смогу. И вот однажды, когда мои предки не видели, я попытался это сделать. Должно быть, я стукнулся головой обо что-то, пока летел вниз. Или просто ударился о воду. Отец вытащил меня. Он был медиком — искусственное дыхание и все такое… Поэтому я теперь и плавать люблю не особо, и совершенно не люблю нырять! Я могу поплавать — поплескаться на мелководье, как сегодня, — но это мой предел. И только с берега. Ненавижу скалы, высоту. Все очень просто. Ты вышла замуж за труса. Вот так.
— Неправда, — сказала она. — Я вышла замуж за человека с замечательной задницей. Почему ты не рассказал мне все это раньше?
— Ты не спрашивала. Я не люблю говорить об этом, потому что не очень хочу это вспоминать. Я был еще ребенком и все же понимал, что чуть не погиб. И знал, что ничего приятного в этом нет. Я до сих пор еще не справился со всем этим до конца. Так что чем меньше вспоминать, тем лучше.
Неподалеку приземлился пляжный мяч, покатился и замер около бедра Гвен. Они посмотрели наверх. Большими шагами приближалась смуглая, крепкая фигура. Они узнали истрепанные, вспученные шорты. Сперос.
— Привет, — сказал он, присаживаясь рядом на корточки и свободно складывая руки на коленях. — Пляж. Мяч. Я плавать, играть. Ты плавать? — (Это обращаясь к Джефу.) — Ты приходил плавать, бросай мячик?
Джеф приподнялся и сел. На пляже было полдюжины других пар; почему этот болван липнет не к ним? Джеф подумал: «Еще немного, и я получу от него песком в лицо!»
— Нет, — сказал он вслух, качая головой. — Я не очень хорошо плаваю.
— Не плавать? Ты боялся большой рыба? Акул?
— Акулы? — Теперь и Гвен села. Она кожей ощущала, как Сперос шарит по ней взглядом, прикрываясь темными очками.
Джеф снова покачал головой.
— В Греции нет акул, — сказал он.
— Его прав. — Сперос рассмеялся высоким, как у женщины, голосом, без своего обычного бульканья. Жуткий звук. — Нету акул. Я шутить! — Он перестал смеяться и посмотрел прямо на Гвен. Она не могла понять, он смотрел на ее лицо или на грудь. Эти его проклятые темные очки! — Леди, ты пойдешь плавать со Сперосом? Поиграть в воде?
— О боже мой! — взмолилась Гвен, сердито глядя на него.
Она натянула платье на все еще влажный, очень откровенный купальник, убрала в сумку полотенце и подобрала сандалии. Когда она злилась, она злилась по-настоящему.
Она пошла прочь, а Джеф встал и повернулся к Сперосу.
— А теперь послушай… — начал он.
— А, вы уже уходить! О'кей. Увидимся.
Он подобрал свой мяч, помчался по пляжу и с силой забросил его в море. Прежде чем мяч упал в воду, он нырнул, низко и ровно, рассекая воду, как нож. В отличие от Джефа, он плавал действительно очень и очень хорошо…
Когда Джеф догнал жену, ее все еще трясло от злости. Главным образом она сердилась на себя.
— Это было так грубо с моей стороны! — воскликнула она.
— Нет, не грубо, — сказал он. — Я чувствую то же самое, что и ты.
— Но он такой чертовски… надоедливый! Я имею в виду, он знает, что мы вместе, муж и жена… «кровать — всего один». Как он смеет лезть к нам?
Джеф попытался обратить все в шутку.
— Ты придумываешь себе, — сказал он.
— А ты? Разве тебе он не действует на нервы?
— Может быть, я придумываю тоже. Слушай, он грек — и не особенно привлекательный экземпляр. Посмотри на ситуацию с его точки зрения. Вдруг на пляже появляется толпа красоток, одетых в такие шмотки, которые его сестра и под платье бы не надела! Вот он и пытается быть поближе — чтобы рассмотреть получше, так сказать, — у него же бельмо на глазу. Он ничем не отличается от других парней. Может быть, немного менее льстивый, только и всего.
