Ужасы на Западе - страница 95

Обобщая, можно сказать, что в эту эпоху, а также позднее, существовало два различных представления о Сатане: одно народное, второе, более трагическое, элитарное. О первом можно судить по показаниям на суде и анекдотам, дошедшим до нас благодаря произведениям гуманистов и богословов. О некоторых из них уже было сказано. Судебные документы свидетельствуют, что в Юре и Лотарингии дьявол в простонародье назывался не так, как в Библии, а имел другое имя — Робин, Пьерасет, Грепэн и т. д. Только в Ажуа (епископат Баль) в период 1594–1617 гг. было известно около 80 наименований демонов. Нередко они вовсе не были черными (что характерно для Сатаны), а зелеными, синими, желтыми. Эти цвета были присущи древним божествам лесов Юры.

Таким образом, дьявол располагался в одном ряду с божествами и его можно было умилостивить и сделать добрым. Ему делались подношения, а затем искупали содеянный грех в церкви. И в наше время так еще поступают горняки из Потози — они совершают культовый обряд Люциферу — подземному божеству, но периодически приносят покаяние в виде пышного крестного хода в честь Богородицы. Народный черт — это свойский персонаж, человечный, совсем не такой страшный, как его представляет церковь, и это подтверждается тем, что его можно провести вокруг носа. Таким он представлен в деревенских сказках, таким его помнит бретонец П. Ж.Элиас:

"Дьявол назывался у нас «Рогатым». Это был довольно необычный черт, совсем не похожий на то изображение дьявола, которое отец Барнабэ вывешивал на хорах как иллюстрацию к Страшному суду. Это был зверь красного цвета, с длинным хвостом, терзающий вопящих грешников. Так вот, наш черт был совсем не такой, у него был человеческий облик бретонца из Нижней Бретани, который любит поесть, этакого Вечного Жида, повидавшего свет и занимающегося благородными делами — сватовством, шутками во время свадеб, пиров, посиделок, засолкой свинины…

Готовя нас к первому причастию, господин кюре обрисовывал нам дьявола как нашего заклятого врага, который хочет нашей погибели и достигнет своей цели, если мы потеряем бдительность. "Кто в зеркале, чей лик незрим?" — вопрошал священник. "Дьявол!" — отвечали мы хором. Так вот, черт в историях, которые рассказывал мой дед, был совсем не таким".[18]

Таким образом, простонародная культура защищалась, и не без успеха, от нападок интеллектуального воинствующего богословия. А ученые мужи Запада, наоборот, считали в течение веков своим долгом представить Лукавого через заклятия, причастия, суды над ведьмами и произведения искусства.

Еще Св. Августин в свое время старался доказать язычникам, что добрых демонов не существует. В начале Нового времени европейская культура прилагает все силы, чтобы разоблачить Сатану, Можно воссоздать физический и моральный образ дьявола и его пособников эпохи Возрождения на основе таких произведений, как "Ученые споры и изыскания в магии" Дель Рио, "Трактат об ангелах и демонах" Мальдонадо, а также книги Лютера, А.Парэ, де Берулля.

Все авторы с уверенностью утверждают, что даже демоны преклоняются перед Богом, что они искушают и пытают людей только с разрешения Всевышнего. Подтверждением тому служит произведение Жоба. Дель Рио, автор, на которого мы постоянно ссылаемся при воссоздании образа демона, замечает, что "демонам не под силу превратить мужчину в женщину (и наоборот), вызвать души усопших, предсказать то, что действительно должно случиться". И хотя манихейство в теоретическом плане было вытеснено, на практике оно появляется вновь, поскольку в богословии врагу Господа Бога и его ангелов отводится значительная роль и также значителен его послужной список, несмотря на его падение. Вот показательные цифры: в проповеди Канизиуса имя Сатаны упоминается 67 раз, а имя Иисуса Христа — 63 раза. Также и в "Молоте ведьм" дьявол упоминается чаще, чем Бог.