— Вечер обмена любезностями? — переспросила Летти, перенося поднос с завтраком со стола к постели.
Догадавшись, что это выражение могло показаться негритянке непривычным, Алисия собралась объяснить, но Летти перебила ее.
— Это очень точное высказывание, госпожа Алиса. Мне стоит запомнить его.
«А мне стоит внимательнее подбирать слова», — подумала Алисия. Не желая ставить Летти в неловкое положение, она пообещала себе, что впредь будет строго следить за своей речью.
В это время Летти подошла с подносом к постели.
— А почему я не могу позавтракать за столом? — спросила Алисия, заглядывая ей в глаза.
Лицо Летти выражало напряженное внимание. Алисия испугалась, может быть, ее современное произношение непонятно или кажется невнятным. Но ее опасения были развеяны негромким, но твердым ответом Летти.
— Нам уже дважды пришлось возвращать вас в постель. Будет лучше, если вы останетесь в ней, пока не почувствуете себя здоровее.
Хотя Алисия чувствовала себя значительно лучше после нескольких глотков отвратительного травяного чая, она не решилась спорить. Вздохнув, она сказала:
— Хорошо, я останусь в постели, но… при одном условии.
— При одном условии? — переспросила Летти, нахмурившись. — Что вы имеете в виду, госпожа?
Алисия бросила на нее ласковый и доброжелательный взгляд.
— Если вы присядете рядом со мной, пока я буду завтракать, — сказала она, тепло улыбаясь и стараясь быть как можно более обаятельной.
Летти расплылась в лучезарной улыбке, обнажившей великолепные белые зубы.
— О, я сделаю это с великим удовольствием, — сказала она. — Кроме того, это мой долг.
— Долг? — повторила Алисия, принимая поднос из ее рук. — В каком смысле?
Из-под крышки блюда, стоявшего на подносе, струился дивный аромат.
Летти пожала плечами и уселась на стул, обтянутый парчой, стоявший рядом с кроватью.
— Вы поручены моим заботам, госпожа.
Совершенно сбитая с толку, Алисия непонимающе уставилась на нее.
— Могу я знать, кто дал вам это поручение? — спросила она.
— Моя хозяйка, — ответила Летти. — Ваша добрая тетушка Кэролайн.
О Господи! Внезапно Алисия все поняла. Летти была рабыней! Конечно, любой студент, изучавший историю, знал, что рабство было распространено в Вирджинии во времена войны за независимость. Но столкнуться с рабыней в реальной жизни, беседовать с ней…
Алисия была потрясена. Она почувствовала, как слабость разливается по телу. Летти была так добра, так красива, так грациозна. Сама мысль о том, что ее прекрасное тело и добрая душа принадлежат кому-нибудь, была отвратительная для Алисии. Она едва не разрыдалась от нахлынувших чувств, горько переживая несправедливость, когда, внезапно спохватившись, припомнила, что это всего лишь сон.
«Но разве может сон быть таким правдивым?» — воскликнула она мысленно.
— Госпожа Алиса?
Алисия вздрогнула, оторванная от своих мыслей мягким голосом Летти, в котором слышались забота и участие.
— Да, Летти, — откликнулась она, поднимая на нее глаза, полные слез.
— Вы так и не притронулись к своему завтраку.
Летти улыбнулась.
— Повар будет очень переживать, если я верну все это на кухню.
— Его накажут? — испуганно воскликнула Алисия, с ужасом вспоминая картинки экзекуций из учебников.
— Вовсе нет. Но он будет расстроен.
Алисия виновато улыбнулась и подняла крышку.
— Что это? — спросила она, заглядывая в неглубокое блюдо.
— Похоже, вы еще не оправились от этого ужасного удара, госпожа, — участливо произнесла Летти. — Неужели вы не узнаете запеченные яйца и поджаренный хлеб?
— Хлеб я узнаю, — пробормотала Алисия, разглядывая два ломтя хлеба домашней выпечки, покрытых золотой хрустящей корочкой.
Алисия смутно припомнила старинную решетку для поджаривания хлеба, которую она видела в музее быта во время своего предыдущего визита в Уильямсбург. Очевидно, ее нынешний завтрак был приготовлен с помощью подобного приспособления.
— Но эти яйца какие-то странные, — призналась она, расковыривая их ложкой.
— Почему же, госпожа? — спросила Летти, нахмурившись. — Разве вы не ели запеченных яиц у себя дома, в Филадельфии?
— В Филадельфии? — удивленно переспросила Алисия. — Я там живу?
