Расслышав в ее голосе неподдельную преданность и заботу, Людо не мог не восхититься, даже несмотря на то, что ее немыслимые обвинения временно выбили его из колеи. Нелегко было видеть, что Натали Карр – по-настоящему добрая женщина, которая явно обожает своего отца и быстро прощает его за любые неверные решения и ошибки, даже если эти решения и ошибки приносят ей боль. Все это в целом делало идею связи с ней еще более привлекательной, и Людо был готов на все, чтобы убедить и ее, что это хорошая идея. Но сперва надо было покончить с делами.
– Ваш рассказ, безусловно, трагичен, мистер Карр, но я должен спросить вас… Вы все еще хотите завершить сделку и получить деньги на счет сегодня? Или, узнав, как ваша очаровательная дочь обеспокоена вашим благополучием, вы передумали?
В конце этой фразы Людо намеренно приподнял бровь и победительно взглянул на Натали, словно демонстрируя, что не стал бы состоятельным человеком, если бы был мягкосердечным и прислушивался к каждой душещипательной истории на своем пути. Как бы он ни хотел затащить Натали в постель, он не поступится принципами, которые привели его на вершину успеха. Ни для кого.
Сделка совершилась. И хотя Натали избегала магнетического взгляда Людо, когда они с отцом и юристом покидали офис, она не могла не сожалеть, что долгожданный ужин с ним сегодня вечером не состоится после всего произошедшего.
Разве это возможно, после того как он так холодно отверг ее искреннюю просьбу помочь отцу и увеличить сумму выплаты за сеть отелей? Вполне очевидно, что погоня за деньгами для него куда важнее, чем помощь ближнему. «Скатертью дорога», – подумала она, все так же избегая его взгляда. Но все равно ее сердце застучало, как молот, когда она почувствовала в непосредственной близости тепло его тела и манящий аромат мускусного одеколона.
Но, к изумлению Натали, когда она уже поравнялась с дверями, Людовик неожиданно удержал ее за руку:
– Можно вас на пару слов?
И прежде чем Натали успела опомниться и что-либо ответить, он убрал руку, отвел горящий взгляд своих ярко-синих глаз и обратился к ожидавшим его коллегам.
– Мне нужно переговорить с мисс Карр наедине. – В его голосе явно слышались командные нотки, и все присутствующие тут же встали и потянулись к выходу вслед за ее отцом и юристом.
Прежде чем Людо успел закрыть дверь, Билл Карр вернулся и, встревоженный, встал на пороге.
– Могу я спросить, зачем вам нужна моя дочь? Если вы сердитесь, что она сказала немного лишнего в мою защиту, пожалуйста, не принимайте это на свой счет. Я уверена, она не хотела вас обидеть, мистер Петракис, – извинился он.
Натали с трудом подавила раздражение – ее отец был слишком кротким. Бога ради, его слова звучат почти раболепно! Одно она знала точно: она его примеру не последует…
– Не беспокойтесь, мистер Карр. Хотя порыв вашей дочери был несколько опрометчив, вы можете быть уверены, что я не принял ее выступление на свой счет. Я просто хочу сказать ей несколько слов наедине, если она не возражает.
Натали почувствовала себя объектом сделки и внутренне ощетинилась. Она заставила себя встретиться взглядом с Людо и демонстративно, не скрывая своего раздражения, отвернулась.
– Что бы вы ни хотели мне сказать, мистер Петракис, поторопитесь, – потребовала она. – Я хочу успеть в банк до закрытия.
– Проверить, пришли ли деньги на счет вашего отца? – холодно осведомился Людо, иронично приподняв бровь.
Как она удержалась, чтобы не ударить его по гладкой холеной щеке, Натали и сама не знала.
– Я не имею никакого отношения к деньгам отца. Хотите – верьте, хотите – нет, но у меня есть собственный банковский счет.
Людо улыбнулся:
– Рад это слышать. Почему бы вам не пройти и не присесть на минутку, чтобы мы могли поговорить?
Повернувшись к отцу, который наверняка недоумевал, что вообще происходит между ними, Натали с трудом выдавила из себя ободряющую улыбку:
– Я уверена, это ненадолго, папа. Подождешь меня на улице?
– Я буду в кафе через дорогу. До свидания, мистер Петракис!
– Приятно было иметь с вами дело, мистер Карр. Всего доброго!
Как только не на шутку озадаченный отец Натали закрыл за собой дверь, она тут же выплеснула накопившееся раздражение на красавца грека:
