По исконному русскому Лествичному праву на московский престол должен был сесть сын Дмитрия Донского звенигородский князь Юрий Дмитриевич, а права Василия II были весьма сомнительными. У Юрия Дмитриевича прав на Московское княжество было в разы больше, чем у малолетнего залетного «прибалта», поэтому в том же 1425 году он вступил в борьбу за московский престол.
Однако свои права на власть во все времена необходимо доказывать силой, а сила в те годы была у Литвы. Поэтому вскоре Юрию пришлось сматываться в Нижний Новгород, чтобы не лишиться головы и попытаться заручиться поддержкой сторонников.
Кровавая междоусобица с переменным успехом длилась пять лет, но Юрий Дмитриевич так и не смог добиться своей цели. Однако весной 1430 года пришло известие, что великий князь Литовский Витовт Кейстутович при смерти, и у Юрия появился реальный шанс потягаться за московский престол.
Двадцать седьмого октября 1430 года Витовт наконец отдал богу душу, после чего позиции Василия II сильно пошатнулись. Однако прикормленные Витовтом московские бояре не желали лишаться хлебного места, и война за московский престол продолжалась еще три года.
Как бы то ни было, но 25 апреля 1433 года князь Юрий Дмитриевич разгромил в битве на Клязьме Василия II, после чего занял великокняжеский престол в Москве.
Однако в стане победителей вскоре произошел раскол, причиной которого, как обычно бывает, стали деньги. Ведя многолетнюю войну за Москву, Юрий Дмитриевич наделал кучу долгов, но военной добычи, чтобы расплатиться с кредиторами, не хватило, а кому нужен великий князь, у которого «нема золотого запаса». От нищего великого князя Московского со страшной силой побежали бывшие друзья и союзники. Причем побежали они в Коломну, куда Юрий Дмитриевич сослал Василия II.
Это еще полбеды, но вскоре к ним присоединились и оба сына Юрия – Дмитрий Шемяка и Василий Косой, – которые перегрызлись с отцом из-за власти. Юрию Дмитриевичу в 1433 году исполнилось 59 лет, а по тем временам это весьма почтенный возраст, и его сыновья надеялись, что престарелый отец передаст власть им. Однако у великого князя Московского на этот счет было другое мнение, а чтобы пресечь в семье разброд и шатание, он накостылял оборзевшим отпрыскам по шеям. Братья, конечно, разобиделись на родного отца и умотали в Коломну к Василию II.
Предательство родных сыновей настолько взбесило Юрия Дмитриевича, что он в гневе вернул московский престол Василию II. Отрекаясь от власти, Юрий поклялся не помогать сыновьям в борьбе за московское княжение, за что получил «в кормление» Бежецкий Верх.
По возвращении на московский престол Василий II решил воспользоваться расколом в стане конкурентов и уничтожить врагов поодиночке. Он срочно послал воеводу Юрия Патрикеевича воевать Кострому, где в это время обосновались Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Однако 28 сентября 1433 года в битве на реке Куси братья «в два притопа» накостыляли московскому воеводе и даже взяли его в плен. Одержав победу, блудные сыновья повинились перед родителем и предложили ему снова занять московский престол, но Юрий Дмитриевич закусил удила и послал отпрысков по известному всем адресу. Дмитрию Шемяке и Василию Косому, оставшимся без отцовской поддержки, ничего не оставалось, как несолоно хлебавши возвратиться в Кострому и покаяться перед великим князем Московским.
Василий II, получив по ушам от сыновей, решил под шумок разобраться с их папашей и, воспользовавшись удобным моментом, двинулся с войсками к Галичу. Юрий Дмитриевич был вынужден бежать в Белоозеро, где сел в осаду.
Василий II в очередной раз продемонстрировал свою полную военную бездарность и крепость захватить не сумел. После неудачного штурма захолустной крепостицы московский князь, подпалив посады города, с позором вернулся в Москву. Однако даже бесславные походы на Кострому и Галич заставили конкурентов притихнуть и открыто не посягать на власть Василия II.
Вот таким странным образом фортуна неожиданно повернулась лицом к Василию II, который два раза подряд выиграл великокняжеский престол по трамвайному билету. Казалось, живи да радуйся, но тут в высокую политику вмешались бабы и, как обычно, обгадили все дело.
