Самой большой неожиданностью оказалось то, что на усадьбу напали не татары, а самые настоящие русские, закосившие под татар. Действительно, среди налетчиков было полтора десятка татарских воинов, но руководил налетом боярин Путята Лопахин собственной персоной, родовая вотчина которого находилась в двадцати верстах от Вереи. Среди убитых также оказались младший брат Путяты и бывший тиун боярыни Пелагеи Андрей Мытник. Сбежавший тиун, похоже, и был инициатором нападения на усадьбу – предатель таким способом хотел втереться в доверие к новому хозяину.
Высланная мною в Верею разведка вернулась через час и доложила, что налетчики там порезвиться не успели, по-видимому решив сначала захватить боярскую усадьбу, а уж потом заняться мародерством в деревне. Я отправил разведчиков назад с приказом привести мужиков с подводами, чтобы вывезти из усадьбы людские и лошадиные трупы, а сам пошел к боярыне с докладом.
Пелагея лежала на кровати в своей опочивальне бледная как смерть, а вокруг нее суетилась толпа дворни, в момент опасности бросившей хозяйку на произвол судьбы. Я вкратце доложил обстановку, решив не беспокоить длинным докладом перенесшую стресс боярыню, но Пелагея с трудом поднялась с постели и приказала вывести ее во двор. Похоже, мой бравый доклад не убедил перепуганную женщину, и она захотела увидеть все своими глазами.
Женщины точно существа с другой планеты, потому что сначала делают, а уже потом думают. Лучше бы боярыня осталась лежать в постели, потому что уже через несколько минут ее принесли назад без сознания. Гора голых окровавленных трупов кого угодно до смерти напугает, а тут женщина, которая, наверное, даже курицы в жизни не зарезала. Хотя что это я к боярыне пристал? Едва ли не каждого второго мужика водой отливали, когда из Вереи пришел обоз, чтобы вывозить трупы. В общем, нарубили мы мяса мама не горюй, но на этом кровавая бойня не закончилась. Потому что утром меня вызвала Пелагея и приказала отправляться в Колпино – усадьбу Путяты Лопахина – и сжечь дотла гнездо змеиное.
Приказ на то и приказ, чтобы его выполнять, а не пререкаться с начальством, хотя от этой затеи пахло человеческой кровью. Однако если трезво смотреть на вещи, Пелагея была в своем праве, ведь это ее хотел убить и ограбить Путята со своими архаровцами. Если бы нападение имело под собой законную основу, не стал бы боярин косить под татар и не пошел на штурм, не предложив сдаться. Ответка за кровавый налет должна была быть по любым понятиям, но мне не хотелось наломать дров, чтобы не остаться крайним, когда власти начнут разбирательство произошедших событий. Приказ приказом, но голова дана человеку для того, чтобы ею думать, а не только жевать.
Выйдя из терема, я приказал десятникам готовить первый и второй десяток к ответному визиту в Колпино, а сам решил не пороть горячку и предварительно выяснить, чем мне может грозить эта карательная экспедиция. Конечно, пятнадцатый век не двадцать первый, но беспредельщиков во все времена не любили, и даже в средневековой Руси существуют свои законы. Поэтому после недолгих размышлений я отправился за советом к ключнику Митрофану.
Старый вояка во время штурма не растерялся и спрятался на конюшне вместе с конюхами, вот и не попал под раздачу. Пока бойцы седлали уцелевших лошадей и надевали на себя наименее пострадавшую от пуль и картечи трофейную броню, я беседовал с ключником за жизнь. Митрофан мне доходчиво разъяснил, что Колпино нужно захватывать по-любому и желательно взять пленных из родственников Путяты, которые станут свидетелями на княжьем суде. Такое кровавое дело не обойдется решением княжеского боярина – это что-то типа местного смотрящего, назначенного великим князем, и боярыне придется ехать в Москву в Разбойную избу[8].
Как оказалось, за погибшим Путятой уже подозревали грешки подобного рода, но за руку его никто не поймал, а сплетни и слухи к делу не пришьешь. Правда, жил покойный явно не по средствам, так как в его уделе имелись всего три деревеньки с сотней мужиков, а холопов в боярской усадьбе было не меньше, чем у родовитого князя. На какие шиши, спрашивается? Митрофан посоветовал мне захватить в плен жену Путяты и его младшего сына, так как старший тоже погиб во время штурма, и его труп только что опознали пленные.
