* * *
Леди Эпплбай, сидевшая ближе всех к роялю, повернулась к своему мужу, как будто хотела о чем-то его спросить, и потеряла сознание.
Джорджи Биггинс издал пронзительный крик таким высоким голосом, что он походил на свист.
Ректор выскочил из-за занавеса и сбежал по ступенькам к инструменту. Он посмотрел на лежавшую головой на клавишах мисс Кампанула, заломил руки и поднял глаза на зал. Его губы шевелились, но не было слышно ни слова.
Дина вышла из суфлёрской будки и остановилась, словно её пригвоздили к месту. Она склонила голову, и казалось, будто она находится в состоянии глубокой медитации. Затем она развернулась, спотыкаясь, подошла к занавесу и исчезла за ним с криком: “Генри! Генри!"
Доктор Темплетт вышел в своём жутком гриме, подошёл к ректору, дотронулся до его руки, а затем спустился к роялю. Он нагнулся, повернувшись спиной к зрителям, с минуту постоял в такой позе и затем резко выпрямился. Он посмотрел на ректора и едва заметно покачал головой.
Господин Блэндиш, сидевший в третьем ряду, пробрался к проходу и приблизился к сцене.
Он громко спросил полицейского:
— Что это было?
Зал услышал его голос и затих. Затем раздался голос господина Проссера, местного органиста:
— Это была пушка. Вот что это было. Револьвер. Господин Блэндиш был не в полицейской форме, но одет, тем не менее, как представитель власти. Он осмотрел рояль и поговорил с доктором Темплеттом. С одной стороны сцены стояла ширма, закрывавшая угол между сценой и стеной. Блэндиш и Темплетт перенесли её и загородили рояль.
Ректор поднялся по ступенькам на сцену и обратился с речью к своим прихожанам.
— Мои дорогие, — сказал он дрожащим голосом, — произошёл ужасный несчастный случай. Я прошу всех вас спокойно разойтись по домам. Роупер, откройте, пожалуйста, дверь.
— Одну минуту, — быстро проговорил Блэндиш. — Одну минуту, если вы позволите, сэр. Этим должна заниматься полиция. Чарли Роупер, оставайтесь около этой двери. У вас есть с собой блокнот?
— Да, сэр, — ответил сержант Роупер.
— Прекрасно.
Господин Блэндиш повысил голос и проревел:
— При выходе я прошу вас назвать свои имена и адреса сержанту Роуперу. Тех, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к этому представлению, — продолжал он без нотки иронии в голосе, — или если кто принимал участие в оформлении и других подготовительных работах, я прошу немного задержаться. Теперь спокойно проходите к двери и, пожалуйста, не устраивайте толкучки. Сначала выходит последний ряд, за ним — остальные. Оставайтесь на местах, пока не подойдёт ваша очередь.
Затем он обратился к ректору:
— Я был бы вам очень признателен, сэр, если бы вы пошли к задней двери и проследили, чтобы никто из неё не выходил. Если её можно запереть и у вас есть ключ, то сделайте это. Теперь, с вашего позволения, мы поднимем занавес. Покажите мне, где телефон. Он, кажется, в комнате за сценой? Очень вам признателен.
Блэндиш прошёл мимо Дины и Генри, которые стояли рядом за кулисами.
— Добрый вечер, господин Джернигэм, — сказал суперинтендант. — Вы не будете против, если мы поднимем занавес?
— Конечно, — ответил Генри.
Занавес поднялся неровными толчками, открыв для ещё остававшихся в зале людей четверых: Джоуслина Джернигэма, Селию Росс, Элеонору Прентайс и ректора, который уже вернулся от задней двери с ключом в руке.
— Я не могу поверить в это, — говорил ректор. — Я просто не могу поверить в случившееся.
— Её убили? — резко спросила миссис Росс очень высоким и громким голосом.
— Я.., я не могу поверить… — повторял господин Коупленд.
— Но послушайте, Коупленд, — прервал его эсквайр, — я не знаю, черт побери, что тут все думают. Выстрел в голову! Что вы на это скажете? Кто-то должен был что-нибудь заметить! Невозможно выстрелить человеку в голову в полном зале и остаться незамеченным.
— Такое впечатление, что стреляли из.., из…
— Откуда же, ради всего святого?
— Из рояля, — упавшим голосом проговорил ректор. — Мы не должны ни до чего дотрагиваться. Но похоже, что выстрел действительно был произведён изнутри рояля. Вы все видите дыру в шёлке.
— Боже праведный! — воскликнул Джоуслин. Он с раздражением посмотрел на мисс Прентайс, которая качалась из стороны в сторону, как марионетка, и стонала без перерыва.
