Утро. Литературный сборник - страница 4

Читатели видят, что персонажи г. Погодина умеют выражаться красноречиво. Но чтобы они вполне могли оценить, к созданию какого красноречия способен г. Погодин, представляем им два места из речей самого Петра. Узнав о заговоре Алексея, Петр ходит по комнате (историческая черта!), а потом, остановившись, с жаром проговаривает стихов пятьдесят, из коих последние таковы:

В это самое время вводят царевича Алексея; Петр бросается к нему, но вдруг останавливается в смущении и произносит:

Драматический эффект выходит сильный, вроде знаменитого «qu'il mourut». [3] Но в настоящее время русское сердце уже не поражается подобными кликами; оно может нынче сочувствовать только возгласам вроде: «Надо крикнуть на всю Россию, что пора искоренить зло с корнями»,{11} или: «Я становой пристав и потому не могу изменить своим убеждениям…»{12} Вот если бы г. Погодин основал свою трагедию на том, что Петр распекает Меньшикова за взяточничество, то она имела бы несомненный успех в современном русском обществе…

В настоящее время не многие, вероятно, придут в умиление даже от следующих слов, обращаемых Петром к своему сыну, младенцу Петру, лежащему на руках у Екатерины:

За этот монолог г. Погодин стяжал бы себе в 1831 году почетное место рядом с г. Кукольником; о нем сказали бы, что он в драматической поэзии – то же, что Марлинский в эпической, а Бенедиктов в лирической… Сказать это, впрочем, можно и теперь; только теперь такой отзыв имеет уже не то значение, что прежде… И место рядом с г. Кукольником – увы! – не считается уже ныне столь почетным, как прежде…