Утро красит нежным светом… Воспоминания о Москве 1920–1930-х годов - страница 30
Страшной потерей для Москвы был бы снос храма Василия Блаженного. Такое намерение было, собор заграждал движение танков и артиллерийских орудий во время парадов. Называли даже инициатора сноса – архитектора Щуко. Спас собор архитектор-реставратор П.Д. Барановский, ему бы следовало поставить хотя бы бюст около собора. Сталин в последний момент внял гласу разума и отменил снос.
Факт, который уже никто не помнит, но за подлинность которого я ручаюсь, ибо он меня крайне поразил: по чьему-то влиятельному приказу (скорее всего, самого Сталина) в 1933 или 1934 году отрезок Кремлевской стены между Спасской и Никольской башнями был густо закрашен белой краской. Вероятно, казалось, что белый цвет лучше выделит мавзолей. Но опыт не удался, и белую краску вскоре начисто отскоблили.
Кстати о мавзолее. Построенный в 1930 году, он стал подлинным украшением площади, трудно себе представить, что когда-то его не было. В этом блестящая заслуга А.В. Щусева. Удивительно, как маленькое сооружение, окруженное громадными стенами и башнями, не утонуло среди них, а стало естественным композиционным средоточием обширной площади. Парадокс, едва ли не единственный во всей истории архитектуры.
Еще о парадоксах. Многие не поверят: как ни велика была ненависть к свергнутому самодержавию, но еще на 18-м году советской власти главные башни Кремля венчала эмблема монархии – двуглавые орлы, видимые отовсюду. Только в 1935 году их сняли и заменили огромными золочеными звездами, но они оказались слишком тяжелыми и угрожали целости башен. Через год их заменили более легкими, нынешними, светящимися в темноте.
Снос значительных архитектурных памятников, прежде всего церквей, продолжался до 1936 года, но с возрождением патриотизма и изменением отношения к отечественной истории волна спала.
Напомню, что до 1935 года термин «патриотизм» был запретным, так же как слова «родина», «отечество», даже в сочетании с эпитетами «советское», «социалистическое». Какая там родина, если Маркс говорил, что отечество пролетариата – весь мир, а Маяковский призывал «в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем»! Однако в конце 1935 года «Правда» опубликовала статью, посвященную постановке оперы Бородина «Богатыри» в Камерном театре. Ставил оперу Таиров, текст ее переработал Демьян Бедный. В ней были осмеяны русские народные герои – богатыри, и такое издевательство над русской историей и фольклором газетой резко осуждалось. С тех пор негативное отношение к дореволюционной России, её истории переменилось: уже в 1937 году страна торжественно отпраздновала 125-летие Бородинской битвы – в той самой войне, название которой «отечественная» в учебниках истории стояло в иронических кавычках. На Бородинском поле стали спешно восстанавливать заброшенные и полуразрушенные памятники героям битвы. Медленно, но твердо стало меняться отношение и к другим памятникам старины.
Не будь этого поворота в официальных исторических взглядах, Москва (да и не только Москва) не досчиталась бы еще многих исторических памятников, ценность которых бесспорна.
В 1920—1930-х годах, да и позднее были сломаны сотни скромных старинных усадебок и домишек эпохи Екатерины и Александра I, провинциальных и миловидных. Все они или почти все, не будучи Подновляемы, пришли в аварийное состояние и выглядели, как ветхие лачуги. Честно говоря, никто об этих домиках тогда особенно не сожалел – по многим причинам. Во-первых, они не казались особенно старыми (сто лет для здания – не возраст), в них подчас жили если не внуки, то правнуки первовладельцев. Во-вторых, став коммунальными квартирами, они и вовсе лишились элементарных удобств: жильцы были рады-радёшеньки отсюда уехать. В-третьих, такие дома сотнями сносились и до революции – они освобождали место для более современных и комфортабельных домов, то был естественный процесс сноса и замены старого жилого фонда, никого не удивлявший и не возмущавший. Сейчас, когда ампирных домишек осталось наперечет, мы законно скорбим по каждому новому сносу. Тогда же их было море и сохранять, тем более реставрировать их казалось неразумным и неэкономичным.
