Сегодня вся японская провинция похожа на большой дом престарелых, но тогда, хотя обезлюживание в Ия росло, городки все еще жили. Даже оставленные дома были в прекрасном состоянии.
С осени 1972 года я провел шесть месяцев в поисках дома. Я путешествовал и осматривал их целыми дюжинами, не только в Ия, но так же в префектурах Кагава, Кочи, Токусима. Я осмотрел их более сотни. Мы с друзьями ездили, высматривая интересный оставленный дом, а когда такой находили, нахально исследовали его содержимое — для этого надо было только отодвинуть деревянные ставни, которые обычно даже не были замкнуты. Мы находили прекрасные дома, оставленные гнить и разрушаться. Один из раскрашенных в цвет индиго дворов возле Токусима имел веранду шириной в два метра, которая окружала целый дом, так, как это сегодня можно увидеть только в замке Нидзё в Киото. Доски пола толщиной больше десяти сантиметров были сделаны из ценного дерева keaki.
Вламываясь в эти нежилые дома, я узнал много вещей, которым не мог бы научиться из книжек. Собственными глазами я увидел настоящий, традиционный японский образ жизни. Семьи, которые решились оставить свои дома, не забирали с собой практически ничего. На что годились бы в Осака соломенные накидки, бамбуковые корзинки и инструменты для разжигания огня? Все, что было характерным для образа жизни в Ия тысячи лет, стало бесполезным всего за один день. Входя в такой дом, мне казалось, что его хозяева просто неожиданно исчезли. Осадок их повседневного бытия лежал нетронутый, окаменевший во времени. Все было на месте: раскрытая газета, остатки жареных яиц на сковородке, ненужная одежда и постель, даже зубные щетки на умывальниках. Кое-где были уже видны следы влияния модернизации – между балками, для защиты от холода, монтировали потолки, ставили алюминиевые двери и оконные рамы, — но оригинальная форма дома сохранялась. Всего лишь несколько лет позже искусственные материалы царили повсюду, покрывали не только потолки, но и пол, стены и столбы, интерьер погибал под слоями пластика и фанеры.
Западные туристы в Японии, напуганные отсутствием уважения к окружающей среде и городским древностям, постоянно спрашивают: «Почему японцы, модернизируясь, не могут сохранить то, что ценное?» Так вот, Япония – это страна, в которой давний мир полностью потерял значение, он кажется таким же бесполезным, как соломенные плащи и бамбуковые корзинки, оставленные крестьянами Ия. На Западе современная одежда, архитектура и т.п. развились естественным путем из европейской традиции, поэтому здесь намного меньше противоречий между давней и современной культурой. Промышленная революция в Европе происходила постепенно, в течение сотен лет, и поэтому английская и французская провинции относительно слабо разрушены, множество средневековых городов стоит там по сей день, а жители исторических окрестностей по прежнему относятся к ним с уважением и заботой.
В отличие от Европы, в Китае, Японии и Юго-Восточной Азии изменения произошли очень резко, более того, под влиянием совершенно чужой культуры. Как современная одежда, так и архитектура не имеют ничего общего с традиционной азиатской культурой. И хотя японцы восхищаются и признают прекрасными старые города, такие, как Киото или Нара, в глубине сердца они знают, что те не имеют никакой связи с их повседневной жизнью. Короче говоря, эта места стали городами иллюзий, историко-тематическими заповедниками. В восточной Азии нет аналогов Парижа или Рима – Киото, Пекин или Бангкок превращены в цементные джунгли, а деревни оказались загромождены рекламными щитами, столбами высокого напряжения и домами из алюминия. Яйцо в замке разбилось.
Городская библиотека, в которой учатся дети из городка Камеока, в котором я сейчас живу, не очень сильно отличается от оксфордской библиотеки в Merton College, самой старой из ныне действующих библиотек в мире. Когда я первый раз посетил Мертон, меня поразило то, что хотя библиотеку основали почти семьсот лет назад, книги, полки, кресла и, наконец, сама концепция библиотеки оставались практически неизменными все эти столетия. Дети из Камеока могли бы приехать в Мертон, и чувствовали бы себя, как дома. Но если бы они посетили склад японской святыни, где хранятся сутры (буддийские канонические тексты) и где полки завалены складными альбомами, завернутыми в шелк, или кабинеты ученых, где на стенах висят свитки, то не имели бы понятия, на что смотрят. Эти вещи так далеки от того, что используется в сегодняшней Японии, что с таким же успехом они могли бы походить с другой планеты.
