Когда под сводами платформы на четырех языках мягко прозвучало предупреждение о скором отбытии экспресса и железнодорожники в фирменных мундирах вытащили из планшетов желтые флажки, стеклянные двери вокзала бесшумно распахнулись, выпустив на каменные плиты перрона опоздавших. Бодрый смуглый служащий в легкой оливковой робе с эмблемой Экспресса на спине, энергично выкатил к поезду шуршащую толстыми шинами тележку и по-английски сказал следовавшему за ним господину: "Пожалуйста сюда, сэр."
Поджарый, довольно высокий шатен в хлопковом светло-сером европейском костюме, такого же цвета сандалиях, черной шелковой рубашке с распахнутым воротом и в непроницаемо темных очках, пружинящей спортивной походкой последовал за своим багажом к вагону номер семь. Последовала легкая торопливость, в процессе которой в вагон были перемещены чемоданы неразговорчивого господина, отличавшиеся той почетной антикварной старостью, которая, как всем известно, обходится не дешево любителям пофорсить.
Пиял Сидх - старший стюарт, исполнявший обязанности администратора вагона, отметил довольную ухмылку покинувшего вагон носильщика. Она означала, что в третьем купе разместился клиент из категории богатеньких чудил и пожелание коллеге подработать на щедрых чаевых, а главное - не попасть впросак.
Когда поезд тронулся и набрал ход, когда Сидх провел краткую беседу с каждым из своих пассажиров, занимавших лучшие в это составе аппартаменты.
- У вас чудесный номер, сэр. - Пиал Сидх услужливо распахнул двери, ведущие из салона в ванную. - Уют старины с добавкой новейших технических достижений - лучшее сочетание для приятного отдыха. Здесь, за панелями расположены кондиционер, видео-установка, телефон, компьютер, с выходом в Интернет, холодильник. - Сидх ловко демонстрировал аппаратуру, а заодно и собственную грациозную услужливость. Салонный диван, глубокое кресло, обитые вишневым бархатом, письменный стол с большой лампой под шелковым абажуром, обилие драпировок с фестонами, книги о Востоке, горный пейзаж в тяжелой раме - все многочисленные детали старомодного комфорта создавали, несмотря на ограниченность пространства, атмосферу кабинета в богатом особняке эпохи дилижансов и пневматической почты.
- Стоит вам нажать эти кнопки, обратите внимание, сэр - раз, два - и проходит целый век! Вы уже у экрана компьютера. Сейф традиционно скрывается за картиной и отличается высокой надежностью. У нас не бывает криминальных происшествий, сэр. Уверяю, вас ждут лишь приятные сюрпризы. Каждый день в этой вазе драгоценного китайского фарфора будут появляться свежие цветы, а в холодильнике вами излюбленные напитки. При этом - забудьте, что вы на колесах: ваза не переворачивается, бокалы не падают, шума почти не слышно. - Лицо Сидха сияло, словно он расхваливал гостю собственные владения.
- Благодарю, я в курсе. - Сказал пассажир по-английски и кивнул на рекламный буклет. - Успел ознакомиться. Диван в стиле чипендейл, что особенно приятно, способен, отбросив чопорность, легко превратиться в удобное ложе. - Тень хитрой насмешки проскользнула по узкому, смуглому лицу.
"Ага, - смекнул Пиял Сидх, - этот красавчик, конечно же, не намерен проводить время в монашеском уединении. Скорее всего его спутник или спутница едет в соседнем вагоне. Такое случается, когда пара не хочет афишировать свои отношения. Ведь даже на "борт" Экспресса чаще, чем хотелось бы, попадаются любопытные журналисты."
"Интересно, - подумал путешественник, глядя на убегающие за окном огни городских окраин, - Как все ЭТО произойдет? - Он тряхнул головой, отгоняя задумчивость, снял очки и пристально посмотрел на проводника. Сидх отчего-то оробел, опуская взгляд к носкам начищенных ботинок и кашлянул в кулак.
- Вы свободны, любезнейший. - Пассажир сделал жест, отыскивающий в кармане портмоне, но не нашел его и небрежно махнул рукой: - Потом. Я буду щедр, если мы подружимся.
Пиял Сидх заметил, что на узкой кисти "англичанина", словно смахнувшей его за приделы купе, сверкнул лиловым огнем крупный перстень.
Блестящей змеей скользил поезд в растительном буйстве тропиков прямо на юг по перешейку, связывающему Таиланд с Малайзией, летел сквозь солнце, вечное лето, сквозь непостижимое для сдержанного европейца дикое и яркое бытие. Слева, за чредой кокосовых пальм блестела бирюзовая гладь Сиамского залива, справа, гигантскими изумрудными губками вздымались укутанные джунглями холмы, а за ними перекатывало широкую лазурную волну Адамантское море. Зелень рисовых, кукурузных, бататовых и тростниковых полей, отличавшаяся оттенками и бархатистостью, была похожа на лоскуты великолепной ткани, брошенной на горячую землю с королевской небрежностью. Из зарослей крупнолистых деревьев тянуло парниковой сыростью, манящие пряные запахи еды или растений сменялись йодистой духотой гниющих водорослей.
