– Вот мы и за границей, Александр Иванович, – сказала дама гражданину, когда они ступили на ничью территорию.
– Меж границами. А вы, Галина Георгиевна, наблюдательны, – отметил Александр Иванович.
– Не наблюдательна – дальнозорка. Годы сказываются. Ну а вы наблюдательны или дальнозорки? – спросила Галина Георгиевна и стремительно улыбнулась.
– Я любопытен, – признался Александр Иванович. Увидев цветочницы на тонких ножках, вдруг пропел тихонечко и очень точно: – А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты.
– Ну уж! – усомнилась Галина Георгиевна насчет необычайной красоты, глянула на часы и предложила: – Во фри-шоп? Времени у нас навалом.
– Это где на валюту торгуют? Без меня, Галина Георгиевна. Я пустой.
– Я вам жвачки куплю, – пообещала она и удалилась.
Без дамы Александр Иванович позволил себе немного хромать и опираться на трость. Он брел по кругу, пока не добрался до лестницы, ведущей в буфет. Подумал, вздохнул и пошагал по ступеням вверх.
В буфете уже безумствовала рок-группа, все члены которой, как один, стояли в очереди. Александр Иванович через их головы глянул на впечатляющий ряд бутылок с разнообразными напитками и с ужасом вспомнил, что бутылка армянского коньяка вместе с сумкой ушла в багаж. А самое время поправиться: полностью трезв и. совершенно без сил. И не купишь ведь – последнюю сотню в официальной бумажке обозначил.
– Три дня не ел, а выпить так хочется, – произнес он тихо в отчаянии.
Самый волосатый (судя по этому – лидер) из рокеров живо обернулся, узнал их защитника и доброжелательно возгласил:
– За чем дело стало? Поторчим, папик!
– Я старый дурак, всю наличность в декларации указал, – признался Александр Иванович.
– Дяденька, да вы что? – страшно развеселился лидер. – Нынче-то октябрь девяностого – самое время нарушать, пока гайки не закрутили.
– Боитесь, что обратно не пустят? Пустят, пустят, не волнуйтесь. Выпустили, вот что удивительно!
– Считаешь, что имеет смысл рискнуть? – слегка посомневался Александр Иванович, но, ободренный подтверждающим кивком лидера, попросил: – Возьмите мне полторашку, а?
– Чего? – поинтересовался его вкусами лидер, беря протянутый четвертной.
– Чего, чего. Водки, конечно, – слегка обиделся на
непонятливость собеседника Александр Иванович.
Решительно сдвинули два столика, уселись всемером. Господи, неужели до конца жизни милиционером быть? И сам не заметил, как устроился спиной, где автомат, к стене и лицом к входу: тыл обезопасил и обзор обеспечил. Зачем? Александр Иванович вздохнул и, стараясь не смотреть на вход, приложился к водочке. Лабухи, интеллигентно пропуская газ через носы, неспешно смакуя, сосали шампанское.
– Прикольный кайф! – с удовлетворением оценили напиток барабаны.
– Бухалово в оттяжку, – подтвердила диагноз бас-гитара.
– Как на тусовке; – подвел итог лидер.
– По-русски вы умеете? – вежливо осведомился Александр Иванович. – Или мне начать по фене ботать?
– А можете? – удивился лидер.
Александр Иванович не счел нужным отвечать на этот вопрос. Сам спросил:
– Тебя как зовут?
– Дэн, мой любезный папик.
– На русский переведи.
– Дмитрием предки обозначили.
– Тогда уж не Дэн, а Дэм.
– Дэм – это семеновское издательство, а Дэн – имя.
– Кличка, – поправил его Александр Иванович.
– А вы крутой чувачок, – понял Дэн.
– Зови меня просто Александр Иванович. – Поговорил, пропустил побыстрее неопределенность предощущения, и вот он, процесс поправки: кровь по жилочкам, тепло под рубашкой, ощущение удобства и свободы, чистота цветов и резкость наблюдаемой картинки. Мир прекрасен, и еще большая-большая жизнь впереди, не смотря на шестьдесят с хвостиком.
В буфет неторопливо вошел отряд. Впереди – переводчик, затем господин в твердой шляпе, сопровождаемый двумя омоновцами с автоматами, в арьергарде – представитель компетентных органов.
– Ничего себе мажора спецназ свинтил! – удивился вокал, от нечего делать наблюдая появление отряда.
– Господина не арестовали, господина сопровождают, – возразил разобравшийся в лабуховском сленге Александр Иванович, первым и всеобъемлюще прочитавший все про эту группу.
– Это почему? – усомнился вокал.
