— Ну брось, кончай паниковать, — вяло пытаюсь успокоить тёзку, не соображая всерьёз, что тут можно реальное предпринять. Получается же, что это я его подставил. Тупик, да и только…
— Слушай, старик, — выдавливает из себя коллега чуть ли не сквозь слёзы. — А что, если как-то… тебе… с ним лично связаться? А? Поговорить с обиженным классиком? Ты же, кажется, когда-то был с ним знаком… Позвони ему, что ли?..
— Я-а?.. — вроде сразу не врубаюсь, а на самом деле просто пытаюсь тянуть время. — Вообще-то, в принципе, я не против, но… У меня, кстати, и телефона его нет, я ж никогда ему не звонил…
— Я тебе найду. Не проблема. У нас в редакции, наверняка, есть. Не бросай, я мигом. — Через пару минут возвращается: — Нашёл телефон! Домашний. Попробуй, а? Может, выгорит.
— Ну давай. А что ж я ему скажу-то?.. Чёрте что. Прямо клиника, не иначе…
— Ну, там, не знаю, кинься ему в ножки, юмористу всея СССР, извинись, мол, твоя ошибка, бес попутал… и так далее. Может, сжалится классик, не станет жаждать крови, то есть опровержения…
— Ладно, Гриша. Сейчас чуть-чуть приду в себя, отдышусь чуток, наберу его… Вообще-то, ты прав, мы с ним действительно знакомы были немного. Он меня даже как-то обещал на работу взять в штат отдела юмора «Литературной России», где он был членом редколлегии. Правда потом забыл об этом… Да и на этой «Юморине» в Одессе немного пообщались…
Что ж, делать нечего. Надо Гришу спасать, а то и правда уволят еще из-за меня. Набираю домашний номер Ленча. Долго слушаю длинные гудки. Никто не подходит. Может, дома нету… И тут:
— Алло! — усталый женский голос. Жена, видимо.
— Здравствуйте, вас беспокоит Григорий Крошин. Если можно, я бы хотел с Леонидом Сергеевичем переговорить…
— А-а, Крошин… Я-асно… Но, знаете, Леонид Сергеевич неважно себя чувствует. Не знаю, сможет ли подойти…
— Извините за беспокойство, — пускаю слюни, — но, спросите его, если он сможет в другое время, попозже, я перезвоню…
— Ну ладно… подождите. Я сейчас попробую его подозвать.
Через минуту в трубке слышу знакомый, хотя и слабый, голос:
— Да, я слушаю.
— Здравствуйте, Леонид Сергеевич. Извините. Это Крошин.
— А-а, Гриша, здравствуйте, здравствуйте, я вас слушаю. Простите, нехорошо себя чувствую…
— Леонид Сергеевич, тут произошло явное недоразумение, конечно, по моей вине, не по вине редакции… С этой злосчастной заметкой о «Юморине». Как-то непостижимо из заметки выпала ваша фамилия, уж не знаю, право же, как это получились…
— Да уж… — Голос классика зазвучал в трубке чуть твёрже. — А я читаю мою любимую «Культуру» и — что же это? Вроде меня в Одессе и не было вовсе. Вроде и не открывал я торжественно праздник. Как же так, Гриша?! Ведь мы же с вами и с другими товарищами-юмористами, помните, там везде вместе ходили, участвовали во всём… И у Дюка на Потемкинской лестнице были, и на Дерибасовской, и даже, помните, чуть ли не целые два часа по Привозу гуляли и всякие забавные безделушки покупали!.. Неужели забыли?
— Да нет, Леонид Сергеевич, как я мог такое забыть?!
— Вот и я удивляюсь. И вообще! Вы же, Гриша, прекрасно видели, были свидетелем, как меня там встречал народ! Везде буквально! Меня, а не Евгения Шатько и не кого-то ещё, как вы написали… Вы же не могли этого не видеть, правда?
— Конечно, ещё бы, Леонид Сергеевич! Как было такое не заметить.
— Ну, так что же вы, Гриша?! Как же так можно было? Забыть ТАКОЕ? И не отметить в публикации? Да еще на всю страну! Да еще в газете ЦК КПСС!!! Представляете? А наш народ прочтёт это — и что же он подумает про вас? Про газету ЦК КПСС?!?.. С ума сойти.
— Да-да, вы правы стопроцентно, Леонид Сергеевич… Страшно даже представить, что народ прочтёт и, главное, что подумает после этого… Простите меня, ради бога! Это моя колоссальная ошибка! Моя и только моя! Газета ЦК КПСС тут, уверяю вас, совершенно ни при чем! Мы сдавали текст в спешке, срочно в номер, чтобы успеть, буквально накануне, поэтому такой ляп случился. Потому и проглядели. Ну, в самом деле, прямо не понимаю, как я смог такое недосмотреть. Лично моя, персональная оплошность. С кем не бывает, Леонид Сергеевич, только не расстраивайтесь… Вы же меня знаете, я ж не со зла.
