— Кончайте в остроумии соревноваться, — остановил их Леха. — А ты, Влад, не пугай. Мы как-никак в одной связке. Думаешь, Бультерьер поверит, что ты ни сном ни духом про выпотрошенную стену? Пусть нам первым попадет, но и тебе достанется, в этом можешь не сомневаться. А любопытство твое я удовлетворю. Двор осматриваем, потому что поведение Бультерьера уж больно странное. Что-то там назревает, и нам всем не мешало бы заранее узнать, чем это грозит.
— Кому грозит-то, параноик? — прошипел Влад. — Хуже, чем есть, нам уже вряд ли станет.
— А вот здесь я с тобой не соглашусь. Если хозяина власти прищучат, куда мы все отправимся? Не догадываешься? — осторожно произнес Леха.
— Никто его не прищучит, — дрогнувшим голосом неуверенно проговорил Влад.
— Говори что хочешь и думай что хочешь, мое мнение не изменится, — прокомментировал Леха. — Его в любом случае обязательно накроют. Не сейчас, так после, это дело времени.
— Откуда такая уверенность? — придвинулся ближе Влад.
— Такие дела, что творит Бультерьер с одобрения хозяина, долго скрывать не удастся. На чем-то да проколется наш мучитель. Возможно, это как раз тот случай. — Леха говорил убедительно. — Подумай сам, вспомни историю. Рано или поздно они все прокалываются. Неужели тебе не хочется выбраться отсюда?
Владу хотелось верить в то, что говорил Леха, но страх был сильнее.
— Проколется или нет, бабушка надвое сказала, а вот явиться сюда со своей дубинкой — это реальная перспектива, — выдавил он. — Я, может, до их прокола и не доживу. И вашим взбалмошным идеям потакать не собираюсь.
— Стойте, хозяин из дома вышел, — перекрывая шепот, прозвучал ясный голос Тончика.
Одновременно с его словами по двору разнесся громкий стук. Настолько громкий, что собаки Бультерьера, как по команде, залились яростным лаем. Все обитатели подвала замерли. Леха дернул Тончика за руку, заставляя освободить наблюдательный пост. Тот спрыгнул с кирпичей, уступая ему место. Быстро поднявшись на кирпич, Леха припал к смотровой щели.
Всю дорогу до поселка Гуров пытался представить себе реакцию Щурова на его приезд. Станет ли он сотрудничать? Позволит ли осмотреть дом и что там Гуров увидит? Что сообщил ему Бобков и является ли Уланов виновником их встречи? Он намеренно не стал связываться с Улановым. Пусть думает, что Гуров позволил ему самостоятельно прощупать Бобкова, так как доверяет ему. Пусть как можно дольше остается в неведении.
С Дмитренко, правда, некрасиво получается, но тут уж ничего не поделаешь. Тот факт, что он добровольно обратился за помощью к столичным операм, еще ничего не доказывает. У Дмитренко нет опыта в подобных делах. Открыться ему сейчас было бы недальновидно. Он мог сболтнуть лишнего, мог невольно поставить под удар Гурова и тем самым замедлить ход расследования. Пусть уж лучше пребывает в уверенности, что это дело и полковнику не под силу сдвинуть с мертвой точки.
Машина миновала поселок. Впереди показался знакомый забор. Припарковавшись, Гуров подошел к калитке, поискал глазами звонок. Такового не оказалось. Тогда он громко забарабанил по металлической поверхности калитки. Удары гулко разнеслись по двору. Первыми на шум отреагировали собаки — окрестности огласил громкий лай. «Ничего себе у Щурова охрана. Целая псарня, судя по количеству собачьих голосов. Интересно, он их хоть на цепи держит?» Рука невольно потянулась к табельному оружию, но Лев заставил себя убрать руку с кобуры. Не хватало еще пальбу здесь устроить.
Ждать пришлось долго. Сначала, кроме собачьего лая, ничего слышно не было. Потом чуткое ухо опера уловило какое-то движение за забором. За ним явно наблюдали. В калитке никаких приспособлений для наблюдения не было, но ощущение было чересчур явственным, чтобы пренебрегать им. Наконец из-за забора послышался грубый мужской голос:
— Кто?
— Полковник Гуров, Московский уголовный розыск, — громко произнес Лев. — Я ищу Щурова Эдуарда Викторовича.
— Удостоверение есть? — Впускать его явно не спешили.
— Оно у меня в руках, но вы вряд ли сможете прочесть его содержание, не открыв калитку.
— Тарас, что там у тебя? — донесся издалека голос другого мужчины.
