Джон сразу же заметил, что от морской болезни Кенда побледнела, и с сочувствием сказал:
— Тебе лучше спуститься в каюту и прилечь. Ты не слишком хорошо выглядишь.
Возможно, пройдет еще несколько дней, пока ты привыкнешь. Когда мы отплывем подальше от острова, тебе станет полегче.
Неуклюже поднявшись на ноги, она побрела в каюту, разделенную на две каморки парусом. Кенда скользнула под парус, упала на кровать и положила голову на подушку. Через мгновение она протянула руку и оперлась о стойку, потому что качка усилилась.
В полдень Джон спустился в каюту навестить ее. Он просунул голову под занавеску и сказал:
— Не думай, что тебе одной плохо. Но мы уже вышли на спокойную воду, и я предчувствую, что скоро все будет в порядке.
— Надеюсь… — слабо пробормотала Кенда.
Он протянул руку и погладил ее по голове.
— Я сделаю из тебя моряка, это уж точно. Вот подожди, еще увидишь!
Теперь Кенда подняла голову и посмотрела на него.
— Это значит, ты позволишь мне плыть с тобой вместо того, чтобы передать меня американскому консулу на Вити-Леву?
Джон улыбнулся.
— Да, если ты этого хочешь. Я сообщу консулу, что ты жива, чтобы он смог передать необходимую информацию на материк. Я думаю, моя обязанность — в целости и сохранности доставить тебя домой. В конце концов, ведь я нашел тебя и имею полное право на это. Заодно уж побуду у тебя приживалом.
Кенда слабо улыбнулась и опять опустила голову.
— Скоро я принесу тебе чего-нибудь попить, иначе тебе грозит обезвоживание организма, — сказал Джон.
Она не ответила; вместо ответа просто закрыла глаза. Кенда не знала, почему он передумал и решил не высаживать ее в порту Сувы, но была рада этому.
Ночь прошла, и ей стало лучше. Проснувшись утром, Кенда почувствовала, что с ее желудком все в порядке, тошнота полностью прошла. Она поднялась и посмотрела в иллюминатор, который находился над ее койкой. За бортом яхты струилась вода, чистая и прозрачная.
Джон просунул голову под парус и спросил:
— Ты проснулась?
— Да. — Она улыбнулась и заметила, что он пристально смотрит на нее. Кенда догадалась, что все еще неважно выглядит.
Джон подошел к ней и протянул стакан апельсинового сока.
— Тебе придется поголодать денек, а завтра ты сможешь уплетать даже яичницу с ветчиной.
— М-м-м, это было бы прекрасно! — Кенда взяла у него стакан сока. — Спасибо, Джон. Ты такой добрый… Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя. Он засмеялся.
— Ну, наверное, мы найдем способ сделать это! — Джон скрылся на свою половину каюты, и она услышала, как он отодвигает ящики. — Когда тебе захочется искупаться, выходи на палубу, я оболью тебя из ведра. — Его рука с баночкой крема просунулась под занавеску. — Это чтобы у тебя не обгорела кожа.
Кенда слышала его постепенно удаляющиеся шаги на трапе, ведущем на палубу. Ей было нетрудно подняться с койки и дойти до ванной комнаты, где она почистила зубы щеткой, которую дал ей Джон. После многих лет использования кусочков лиан с расщепленными концами для чистки зубов это ей было непривычно. Кенда вымыла лицо с мылом и тщательно вытерла его полотенцем, перед тем как взяться за расческу. Она пристально посмотрела на свое отражение в зеркале — и вдруг застыла с поднятой над головой рукой. Она не понимала, насколько отражение в озере искажало ее облик, пока не увидела в зеркале свои очень дленные золотистые волосы. Кенда знала, что была блондинкой, но никогда не замечала, что волосы ее отливали цветом полуденного солнца.
Прикасаясь к своим щекам кончиками пальцев, она спросила себя: "Исчезнет ли когда-нибудь загар?" Оттенок ее кожи очень напоминал цвет кожи островных туземцев, а глаза в точности повторяли цвет океанской воды за иллюминатором. Джон в первый же момент их встречи удивился, сказав, что она очень красивая. Разглядывая свое отражение в зеркале, Кенда раздумывала, действительно ли она такая уж красивая, или слово "необычная" подойдет гораздо больше. Она не могла припомнить какую-нибудь женщину, хоть отдаленно внешне напоминавшую ее. Кенда обнажила зубы и стала тщательно осматривать их. Затем улыбнулась. Они были такие же белые и ровные, как у Джона. Кенда сморщила носик и выпятила губы. Затем немного погримасничала, прежде чем причесать волосы. Ей нравилось, как она выглядела. Да, ей нравилась женщина, которую она видела в зеркале! Ощущение было таким же, как если бы она разглядывала лицо интересного незнакомца. Но мысль о том, что это ее лицо, очень успокаивала. Чувствуя себя все лучше с каждой минутой, она несколькими уверенными движениями расчесала волосы.
