Трудился я на совесть, больным не прикидывался как некоторые и к концу трудового дня, устал так, как уже давно не уставал. Еле переставляя ноги от усталости, медленно плёлся к домам-контейнерам позади всех. Сдал инструмент, чуть ли не по описи и, войдя внутрь своего временного жилья, по крайней мере, я на это надеялся, упал на кровать. Ел лёжа, так спине было легче и можно было ноги закинуть повыше, чтобы отток крови произошёл. Менар в это время тоже жевал сухари, но сидя и глядя на меня взглядом заговорщика. Видимо придумывал, чтобы мне такого сделать, и чтобы ему за это ничего не было. Охрана посёлка драки пресекала быстро и жёстко, невзирая на то, кто ты, свободный углекоп или невольник. За драку зачинщика лишали орудия труда, обычно лопаты, на десять дней. Землю насыпать в ведро придётся руками, а дневную норму работы никто не отменял, выполняй, как хочешь. К вечеру зачинщик драки уже жалел о том, что махал кулаками и с завистью смотрел на тех, у кого лопаты были. Менар долго ждал, когда я засну, но так и не дождался. Он не знал о том, что, когда сильно устаю, сон ко мне почему-то не идёт, я просто дремлю как кот и всё слышу.
Утром у меня болело всё, любое движение отдавалось болью в мышцах, на работу я вышел одним из последних. На моё состояние было всем плевать, мне сунули инструмент в руки и отправили убирать грунт. Первые несколько минут были ощущения, что у меня сейчас что-то отвалится, рука или нога. Потом по мере разогрева мышц это ощущения пропали, даже боль утихла до приемлемого уровня.
— Ничего, адаптируюсь, я за свою жизнь столько огородов вскопал, что и представить сложно, — говорил я, вгрызаясь в каменистый грунт. К вечеру о боли в мышцах уже забыл и бил киркой со всей силы, навёрстывая отставание от дневной нормы. Я, конечно же, смог к концу рабочего дня добрать положенные пять сотен вёдер грунта и с чистой совестью, сдав инструмент, пошёл спать. Честно говоря, очень хотелось смыть с себя пот и грязь, но с этим была проблема, воды тут было мало, лишь для пищевых нужд, то есть только попить и сварить кашу.
— Эх, сейчас бы в баню, запарить берёзовый веник, отхлестать себя до зуда на коже, а потом выйти и выпить ядрёного кваса, — проговорил я, и мне пришла в голову мысль. — А не устроить ли мне тут баню? Мы когда-то с отцом перестраивали свою старую баню, как и что, делать, я прекрасно знал. Мне осталось, попросить начальство раскопа, выделить для бани один из контейнеров, пара стоят пустые до сих пор и даже печки в них есть, а камней вокруг хоть завались. Вода вскоре тоже проблемой быть перестанет, снег же выпадет. С такими мыслями я и уснул незаметно для самого себя, а утром меня ждал сюрприз. Этот мелкий пакостник, то есть Менар, пока я спал, украл у меня шнурки. Разумеется, он делал вид, что вообще не причём, это я сам их куда-то дел.
— Ладно, будет и на нашей улице праздник, — подумал я, шлёпая по земле болтающимися на ногах ботинками. Вариантов отомстить у меня было много, начиная от безобидных и заканчивая конкретным вредительством. Сегодня ночью начну мстить, устрою пионерский лагерь с зубной пастой на лице. Пасты, правда, у меня нет, но думаю, угольная пыль с водой её сможет прекрасно заменить. Посмотрим на реакцию Менара и его дальнейшие действия.
Чтобы не заснуть раньше него, я весь день работал на пределе своих физических возможностей. Остальные рабочие, увидев мой «Стахановский» подвиг, меня возненавидели, ведь я перевыполнил норму в три раза. Начальство раскопа запросто могло увеличить для всех норму в два раза, основываясь на моём усердии. Я об этом как-то даже не подумал, но уже было поздно, три нормы были примером для остальных. После вечерней сдачи инструмента решился, попросить для общего дела контейнер, баню нужно было начинать строить.
Минут двадцать я объяснял, что такое баня и какая от неё польза. В итоге мне всё же отдали один из двух старых контейнеров, разумеется, самый дырявый из них. Мало того, мне даже разрешили заканчивать работу раньше, естественно при условии, что дневную норму выполню. В хорошем настроении я вошёл в свой железный дом и прежде чем лечь спать, сделал себе новые шнурки, для этого пришлось пожертвовать своими старыми джинсами. Закончил плести шнурки, когда уже стало темно, но ехидную ухмылку Менара в темноте увидел. Видимо он подумал, что скоро и этих шнурков меня лишит или вообще ботинок, от него можно было и такого ожидать.
