– Каргуля, блин!
– А ты? Стоишь, глазами хлопаешь, будто ничего не понимаешь. И вся такая смущенная-смущенная. Ведь отлично знаешь – таких, как он, скромность только распаляет. Это все равно что горящей головней посреди сеновала махать. Ну, думаю, нет, не нужно слуг вызывать. А то еще обидишься, что весь кайф обломала.
Черт! Мы знакомы меньше суток, а она уже нахваталась моих словечек! Мама дорогая, что будет через неделю?
– А зайчик наш? – не унималась блондинка. – Пыхтит, зубами скрипит, кулаки сжимает. И взглядом тебя от Ориса оттаскивает, оттаскивает…
– Хватит! – заорала во все горло, ибо нерв не выдержал.
– Да, пожалуй, – спокойно согласилась каргуля. – Остальное вечером обсудим. Перед сном. Я тебе еще расскажу, о чем Орис после этой встречи фантазировал…
– Откуда? Ты что, не только души, но и чужие фантазии видеть можешь?
– Можно сказать и так. – Блондинка оставалась невозмутимой. – Когда живешь очень долго, не обязательно обладать особым даром, чтобы знать, о чем фантазируют другие.
– Блин! Ванесса!
Герцогиня заговорщически подмигнула, а я… Короче, зайчик со своим румянцем отдыхает. И вдруг до меня дошло:
– Черт! Это месть за то, что каргулей назвала?
Блондинка не улыбнулась, она расплылась! Раньше настолько довольные физиономии только в мультиках видела.
– Ванесса, ну прости…
– Я подумаю, – заявила старушка. По-прежнему сияющая и бесконечно счастливая.
Я решила воспользоваться моментом и перевести разговор в серьезное русло – просто это единственный способ уйти от неминуемого продолжения стеба.
– Думаешь, он меня узнал?
– Не уверена. Скорее да, чем нет. Между посторонними людьми маленькие молнии не бегают.
– Электричество, – поправила я.
– Что?
– В моем мире это называют электричеством.
Каргуля смерила насмешливым взглядом и вздохнула:
– Ладно. Иди переоденься. Девочка из будущего…
Вернувшись в спальню, обнаружила на кровати целый ворох платьев. Удивилась и немножко расстроилась: каргулю, конечно, люблю, но донашивать за ней одежду – это слишком…
Подхватила со стула платье, подаренное Орисом, вчера под страхом смерти запретила служанке его убирать, и грустно вздохнула. На золотистой юбке гигантское алое пятно. Кажется, это Шрен-Зрандское двадцатилетней выдержки. Или Акатаринское? Черт, ну почему все так плохо?! Придется надеть каргулино…
Я опять подошла к кровати, взяла в руки первое и только теперь заметила маленькую бирку от портного. На глаза навернулись слезы.
Черт! Ванесса! Я… Да я тебя… Да я за тебя… и в огонь, и в воду!
Когда поджидавшая служанка проводила в малый кабинет, и я вновь увидела белокурую эльфийку, слезы из глаз все-таки выпорхнули. Герцогиня оборвала благодарственную речь наигранно-небрежным:
– Фу! Ненавижу сопливые нежности!
Но обнять все-таки позволила, и у самой глаза подозрительно заблестели.
Отстранившись, Ванесса окинула оценивающим взглядом, расплылась в очередной довольной улыбке.
– Такую невесту и в высшем свете показать не стыдно.
Черт! Если бы знала, что стеснительность воздушно-капельным передается, в жизни бы к Вариэлю не подошла!
Следов вчерашнего загула в кабинете не было. Даже пятен от пролитого вина на ковре не осталось. Зато рядом с письменным столом обнаружились два легких кресла, в одном из которых сидела немолодая рыжеволосая мадам.
Глядя на нее, вспомнила рассказ Вариэля о разделении эльфийского народа – ушки у нашей гостьи на порядок короче, чем у Ванессы, Ориса и прочих «северян». И, несмотря на роскошь наряда, женщина явно стесняется. До тошноты.
– Это Эдиза, – представила эльфийку каргуля. – Она жена моего аптекаря.
– Хм… А зачем нам жена аптекаря?
– Ну как же! – воскликнула Ванесса и сделала страшные глаза.
– Ах да…
Рассказ о декоративной косметике и тонкостях избавления от целлюлита так впечатлил каргулю, что вчера выбила из меня обещание, попробовать сделать нечто подобное. Хотя «выбила» – громко сказано. Я только представила, что смогу подкрасить реснички – сразу на все согласилась. Почему на встречу явился представитель местной фармацевтики, тоже ясно, но…
– А почему не сам аптекарь?
Блондинка пожала плечами:
