Теперь уже ирбис не сводил взгляда с приближающейся фигуры, а двигалась она вроде бы неторопливо, широко взмахивая высоким черным посохом, зажатым в правой руке, и… была в ней еще одна странность – ее свободная одежда была неподвижна, подол хламиды не колыхался!
И все-таки это был изверг – чем ближе темная фигура приближалась к скале, тем больше становилась уверенность в этом ирбиса-стража. Когда укутанный в странную, темную, свободно спадающую одежду изверг оказался шагах в пятидесяти от скалы, ирбис послал сигнал своим товарищам:
«Ребята, изверг на подходе! Выходите один спереди, другой с тыла!» – А сам, вскочив на лапы, в три прыжка опустился вниз, на крохотную площадку, нависшую над тропой всего метрах в трех.
«Может, разбудим вожака?!» – С некоторым сомнением подумал тот, что поднялся с подстилки в ближней пещере.
«Зачем тревожить старичка?! – Усмехнулся в ответ молодой. – Или мы втроем с одним извергом не разберемся?!»
Сторож на скале ощутил, как его товарищи встали со своих нагретых лежанок и двинулись к выходу из пещер.
Спустя три минуты изверг вступил на самую макушку перевала и, не сбавляя скорости движения, пошел петлям тропы, вьющейся между огромных скальных обломков, разбросанных по широченной гранитной полке в кажущемся беспорядке. В его странно легком, стремительном шаге ирбису, наблюдавшему за ним со скала, почудилась какая-то необычность, но определить, в чем дело, он не успел!.. Изверг вышел под самую скалу, на которой находился сторож, и в этот момент из-за ближайшей гранитной глыбы бесшумно вынырнул Артыз, уже поджидавший за укрытием.
Дежуривший на скале ирбис воскликнул мысленно: «Не торопись!!» – а в это время позади замершего изверга бесшумно выступил из-за каменной глыбы третий многоликий.
Остановивший изверга ирбис глуховато рыкнул, чуть приподнял верхнюю губу, словно демонстрируя свой здоровенный желтоватый клык, и невнятно проворчал:
– Куда торопишься, изверг?..
Ирбис, нависший над головой изверга, прикрытой глухим капюшоном, внимательно рассматривал этого странного путника. Высокая, худощавая фигура с широкими плечами, длинными руками, в одной из которых был зажат черный посох, длиной в рост самого изверга, выдавали вроде бы его молодость. Но ирбис, смотревший на него сверху, не стал бы утверждать, что изверг молод, не взглянув в его лицо – что-то в повадке путника заставляла сомневаться в однозначной оценке его возраста. Кроме того, внимание многоликого отвлекало навершье посоха, поблескивающее странным матово-белым лучиком, похожим на наконечник крошечного копья, и едва заметный, но крайне неприятный запах. Впрочем, возможно, запах шел и не от посоха, его происхождение невозможно было определить точно.
Тем временем, остановившийся изверг не торопился отвечать на вопрос многоликого, и это выглядело странным. Еще более странным выглядело то, что изверг не испугался многоликого, повернувшегося к Миру своей самой, пожалуй, страшной гранью. Вместо испуга, вся его фигура выражала, казалось, спокойный, чуть высокомерный интерес. Ирбис, загораживавший дорогу извергу, сделал короткий осторожный, крадущийся шаг вперед и чуть усилив свой голос, повторил свой вопрос:
– Я спросил, куда ты торопишься, изверг?! Или ты от страха потерял дар речи?!!
«Он что, действительно боится?! – Послал ирбис со скалы быструю мысль своему товарищу. – По его фигуре и по его поведению этого не скажешь!»
«По лицу – тоже! – Немедленно откликнулся тот. – У него нет лица!»
«То есть, как это – нет лица?! – Вмешался в обмен мыслями стоящий позади изверга многоликий. – А что же у него вместо лица?!»
«У него какая-то темная маска под низко надвинутым капюшоном!»
«Пусть он ее снимет!! – Недовольно подумал тот, что зашел извергу с тыла. – Прикажи ему открыть лицо!!»
– И открой свое лицо, ты разговариваешь с многоликим!! – Немедленно прорычал ирбис, преградивший дорогу извергу.
Вот тут изверг заговорил, и голос его тоже оказался очень странным – низкий, почти рычащий и совершенно безжизненный:
– Кто ты такой, чтобы останавливать меня?!
Все три, устроившие потеху ирбиса были изумлены, ни один из встреченных ими ранее извергов, никогда не смели говорить с кем-то из них таким тоном… такими словами!
