— Прошу меня извинить. — Он улыбнулся. — Вижу, что поторопился.
Сара покачала головой:
— Нет-нет, просто Мэри не ждала меня так рано, поэтому…
— Простите, сэр, — прошептала девушка. — Так как же, миледи?..
Она вопросительно взглянула на хозяйку.
Джеймс откашлялся и пробормотал:
— Может быть, мне?..
Его жена посмотрела на него, потом на служанку. После чего заявила:
— Я не сомневаюсь, что мы и сами смогли бы закончить. Мэри, ты можешь просто распустить все остальные узлы?
Мэри кивнула и принялась выполнять пожелание хозяйки. Через несколько секунд узлы были развязаны, а концы тесемок болтались за спиной у Сары. Служанка быстро присела и направилась к двери. Казалось, что она прикрывала за собой дверь с особой тщательностью.
По-прежнему, стоя у порога гардеробной, Джеймс молча смотрел на жену, любуясь ею. Щеки ее порозовели, а губы чуть приоткрылись. Сейчас она казалась необычайно робкой и невинной. Но все равно она его желала — в этом не могло быть сомнений.
Джеймс медленно пересек комнату. Приблизившись к жене, он окинул ее взглядом. На ней сейчас была перехваченная в талии шемизетка из газа. Такой он Сару еще не видел… Вроде бы почти одетая и одновременно — почти голая.
Руки его дрожали, когда он взялся за корсет. Немного помедлив, Джеймс потянул за завязки. Потом дернул несколько раз, и корсет разошелся. И тотчас же послышалось прерывистое дыхание Сары. Впрочем, он и сам дышал точно так же.
Тут Сара опустила голову и принялась расстегивать передние крючки на корсете. Когда же расстегнула последний крючок, корсет упал на пол. Джеймс тут же прижал руку к ее спине.
— Ах!.. — вздохнула Сара.
— Должно быть, это огромное облегчение — избавиться от такой обузы, как корсет.
— Да, конечно.
Он провел по ее спине ладонью.
— О, Джеймс, как приятно…
Он принялся поглаживать ее спину обеими руками, и на каждое его прикосновение она отзывалась тихим стоном. И эти се стоны били по нервам, возбуждали. Возбуждали настолько, что Джеймс едва сдерживался.
Через минуту-другую он положил руки ей на плечи и прижал к себе. Затем, наклонившись, коснулся гулами ее шеи. Сара снова застонала, потом прошептала:
— А ты не можешь?.. — Она судорожно сглотнула. — Ты не можешь убавить свет в лампе?
Джеймс молча отступил от нее и потянулся к лампе. Правда, не было особого смысла гасить свет. В лучах заходящего солнца все было прекрасно видно, так как шторы никто не задергивал. Решив, что не стоит это делать, Джеймс принялся расстегивать на себе сорочку.
Широко раскрыв глаза, Сара наблюдала за ним — смотрела как завороженная. Когда же Джеймс стащил с себя рубашку, она закрыла глаза.
— Я тебе не нравлюсь? — спросил он.
— Конечно, нравишься.
Ресницы ее дрогнули, и она взглянула на его грудь. Тут же потупившись, пробормотала:
— Но я не должна… смотреть на тебя раздетого.
Джеймс невольно рассмеялся:
— Почему же не должна? Если тебе нравится смотреть, то смотри. Или ты считаешь, что это не принято?
Сара молча пожала плечами. Джеймс взял ее за руку и подвел к кровати.
— Закрой глаза, дорогая, — прошептал он.
Она кивнула и закрыла глаза. Джеймс тотчас же приподнял ее шемизетку и увидел панталончики, ослепительно белые на чуть смугловатой коже. Но ему хотелось увидеть ее всю — увидеть всю целиком. Стащив с жены шемизетку, он дернул за завязки на панталонах, затем стащил и их. И вот наконец… О Боже! То, что он увидел ее мельком в свете луны, не шло ни в какое сравнение с этим чудесным видением. Небольшие груди с нежно-розовыми сосками. Тонкая талия, плавно переходившая в пышные бедра. И темный треугольник с завитками волос. Глядя на жену, Джеймс с трудом удерживался от стона.
А Сара не сделала ни единого движения, чтобы прикрыться. Просто стояла, закрыв глаза.
Шумно выдохнув, Джеймс опустился перед ней на колени. Но оказалось, что пальцы его слишком толстые и неловкие — никак не получалось расстегнуть застежки у нее на чулках. От вида ее наготы кружилась голова. И еще он чувствовал исходивший от нее жар. Ему вдруг захотелось удивить Сару, поразить, пожалуй, даже шокировать. И захотелось узнать, как она отреагирует на такую ласку!
