На нынешних Олимпийских видах технические виды спорта, то есть те, где "не важно как выступил — главное, как оценили" составляют почти треть — 11 видов, включая три гимнастики (вместе с батутом), прыжки в воду, синхронное плавание и все единоборства. Судьи там — цари, а чиновники — боги. Странно ли, что в той же спортивной гимнастике в Афинах среди судей не было ни одного русского, зато были румыны, американцы и прочие малайцы?
Еще 12 видов — это игровые виды спорта вроде футбола или тенниса, где роль судьи также нельзя недооценить. Там, где судейские "ляпы" вроде как исключены — в плавании, гребле или легкой атлетике — остается еще целина непаханная для судейских трактовок правил: вспомним американского пловца, который, серьезно нарушив правила разворота, все же получил золотую медаль после телефонных консультаций команды США с судьями и чиновниками Игр. Там же, где все, казалось бы, совершенно однозначно — как в толкании ядра — на сцену выходит его величество Допинг, хлеб и вино международных спорткомитетов.
В ПОРАЖЕНИИ ВИНОВНЫ БОЛЕЛЬЩИКИ!
Тексты для прилюдных самобичеваний после допинговых скандалов для наших спортивных чиновников пишутся словно под копирку. Все одно и то же: "великое зло спорта", "мы боролись", "невозможно отследить всех", "это ошибка спортсменки (врача, аптекарши, родственников)". Мало кто из них говорит о двух простых вещах.
Первая. Допинг — это не то, что спортсмены принимают, ведь что-то принимают 99 % из них. Допинг — это даже не то, что запрещено, потому что запрещены почти все из известных препаратов. Допинг — это то, что запрещено и обнаружено. Здесь работает скорее даже обратная логика: нет никакого смысла запрещать то, чего нельзя обнаружить. Поэтому в проигрыше от допинговых скандалов всегда оказываются спортсмены тех стран, чьи фармакологические достижения отстают от достижений международных спортивных организаций. Употребив древний станозолол, Коржаненко ясно показала, что Россия отстала здесь почти безнадежно. И наоборот: державы, которые тесным образом связали свой спорт с передовыми научными исследованиями в фармакологии, идут всегда на шаг впереди остального мира. Здесь очень важен целостный, государственный подход, чтобы отдельные спортсмены и даже команды не занимались "самолечением" — в свое время таким отношением к делу отличалась ГДР, а нынче равных нет Китаю.
И второе. Допингом в спортивном мире занимается главным образом одна организация — Всемирное Антидопинговое Агентство (WADA). Так вот, до самого последнего времени в его разнообразных комитетах не было ни одного представителя России! 12 американцев, 11 канадцев, 10 австралийцев, а также китайцы, немцы, японцы, корейцы, индиец, фиджиец… Даже из стран Восточной Европы ни было ни одного специалиста, хотя все исправно платят взносы. Лишь недавно туда впихнули наших вездесущих Фетисова с Поповым, но на афинские Игры это, похоже, никак не повлияло.
Тема государственного подхода к спорту, от которого Россия в свое время успешно ушла, давно стала притчей во языцех. Суммы, которые вбухивают в свой спорт — от детских клубов до Олимпийских чемпионов, — США, Китай, Австралия, Германия — астрономические. Помимо денег, тут задействованы государственная медицина, экономические льготы спонсорам, миллиарды на строительство новых спортивных дворцов, изощренные программы переманивания специалистов, непрерывные трансляции спортивных первенств по главным телеканалам, национальная пропаганда здорового образа жизни.
Даже такие конкретные проблемы, как предвзятое судейство или "неверная" допинговая проба, ведущие государства решают по-государственному — с привлечением спецслужб, со сбором разнообразных досье и компроматов на судей и международных спортивных чиновников, с прямым лоббированием национальных интересов в Федерациях и МОКе. Прибавьте к этому бешеное продавливание "своих" спортсменов со стороны промышленных корпораций и раскрученных "брэндов", и вы получите примерную картину того давления, какое развитые страны оказывают на международное чиновничество.
