Боря Грач был ошарашен и раздавлен, как ёжик бульдозером. Он не мог сообразить, откуда блатарям известны такие подробности. Ну не могли они знать, как эта гнида с картофельным носом извернулась и цапнула его за палец! Если бы видели, не допустили бы расправы над своим корешем. И как воровская пристяжь могла определить отпечатки кроссовок? Это просто не жулики, а юные следопыты. Разве что…
— Менты! — радостно вскрикнул Боря. — Да вы же натуральные менты! Только менты могли осматривать место преступления и свидетелей опрашивать! Что вы мне здесь втираете? Я не буду отвечать на ваши гнилые вопросы без адвоката!
Опера заметно смутились. Ещё чуть-чуть, и разоблачение стало бы неминуемым. Но тут неожиданно вмешался Костя.
— Вот ты себе ещё на одну смерть нагрёб, — гробовым голосом громко произнёс он. — За ментов ответишь отдельно.
Жора и Серёга с надеждой вперили ясны очи проходимцев в сторону боевого резерва. Костя нарочито медленно поднялся, сделал несколько шагов в сторону сидевшего на полу Бори и остановился прямо над ним, словно собираясь сверху помочиться на прикованного Прометея. Грач попытался отодвинуться. Но двигаться было некуда.
— Думаешь, самый умный? — с отчётливой издёвкой процедил Костя. — Или ты считаешь, что дело в Коле Лешаке? Если бы в нём была загвоздка, нас бы люди… — Костя поднял указательный и средний персты, аки Господь, осеняющий паству, — нас бы люди по твою драную душу не послали. Вы ещё раньше наследили. В доме номер… Какой там номер был, где они Кирюху заделали? — уточнил Костя у Серёги, который вместе с Мишей наведывался к Кириллу Сабельняку и беседовал с засекреченными «феликсами».
— Номер восемнадцать, — с готовностью подсказал Серёга, радуясь, что инициатива в партии продолжает оставаться на их стороне.
— Не гони, не знаю я такого дома, — отрезал Боря Грач. — И не пудрите мне мозги, мусора поганые.
Каблук модельного ботинка следака тут же въехал Боре в физиономию. Грач было дёрнулся, но для осознания полной бесперспективности своих потуг получил в челюсть от Серёги Степцова.
— Утрись, контрацептив, — разрешил Боре Костя Костанов. — И не надо нас перебивать. Говорить будешь, когда разрешат.
Боря молча вытер кровь рукавом.
— Догадливый ты, гадёныш, — похвалил Борю следак. — Расклад нам и впрямь «цветные» слили. А что поделаешь? Времена такие, приходится и мусарню заряжать. Тем паче закосорезили вы не по-детски. Пол-арбуза у воров навернуть — у нас такие вольты не проходят. Это, Бобик Михайлович, называется конкретное попадалово.
— Какой ещё арбуз? — вытаращил глаза Боря Грач. — Какое попадалово?
— Всё, падло, моё терпение истекло, — тихо сообщил ему Костя и привычно цыкнул зубом. — Жора, готовь кинжял. Мы ему сейчас хер на пятаки рубить будем. Только сперва помойку его тряпкой заткните. Глотка у этого кабана лужёная.
Серёга пошёл отрывать кусок от половой тряпки, лежавшей у порога.
— Братва, да вы чего?! — забормотал испуганно Боря. — Вы что, братва? Да объясните, в натуре! У меня с ворами никогда!.. Я Резо Батоно знаю! Его спросите…
— Ага, заблеял овцебык, — довольно резюмировал Костя. — Значит, это тебя Резо на воровской общак навёл? Стало быть, и Резо резать будем. Серёга, — обратился он к Степцову, — маякни людям: клиент колоться начал.
— Какой общак?! — в ужасе завопил Боря. — Не брал я никакого общака! Братва, да вы что…
— Твоя братва в овраге лошадь доедает, — оборвал его Костя. — Ты врубился, что я сказал? После вашего визита в дом нумер восемнадцать и весёлой перестрелки, — он ткнул пальцем в раненое плечо Грача, и тот жалобно охнул, — испарился воровской общак. Если по курсу, примерно полмиллиарда рубленых. Пол-арбуза, говоря по-русски. В зелень или в еврики можешь сам перевести. Вопрос знатокам: где бабло? Время пошло.
— Пацаны, да не брали мы, матерью клянусь! — взмолился Боря.
— Но в доме-то были? — набросился на него Жора с яйцами.
— Были… — тяжело выдохнул Грач.
— Ну ты ж на каждом шагу ****ишь, как Троцкий, — горестно укорил Борю Жора. — Кто нам гулял по ушам: отвечаю, что не я Коляна ушатал? Потом гнал, что у Кирюхи Сабельняка в доме не был. Сейчас опять пургу метёшь — типа, общее не брал. Кто ж тебе, дятлу, поверит?! Какого ты тогда из Москвы к нам в Паханск налетел?! В Дону муде полоскать? Не, пузо тебе расписать всё-таки придётся, — мрачно подытожил он.
