Чумпин вошел в большую палату, стоял, принюхиваясь к странным, отталкивающим запахам.
— Чумпин! Чумпин! Степан! — услышал он веселый мальчишеский голос. Сдернул шапку-совик с головы, искал кто зовет. И вдруг заулыбался радостно, все лицо в морщинки собрал: русский Сунгуров пробирался к нему в толпе.
— Здорово, Степан. За наградой? Я уж слышал. Это к бухгалтеру надо, я тебе покажу.
Из-за пазухи вытащил Чумпин кунью шкурку, встряхнул и протянул Сунгурову.
— Тебе, знакомый, тебе, юрт! Бери.
— Не надо, экой ты! Продай лучше на базаре. А про твое дело сейчас узнаю. Иди сюда, в сторонку. Подожди меня.
Через минуту вернулся.
— Занят бухгалтер, с лозоходцем расчет делает, уезжает лозоходец. Подождем еще. Как ласточка-то по-вашему — ченкри-кункри?
Оба смеялись. Чумпин все совал куницу в руки Егору, а тот отказывался.
— У меня тоже радость сегодня, Степан. Смотри, — развернул лист бумаги. — Вот что написано: «Аттестат или удостоинство». Я теперь рудоискатель. Этот самый лозоходец и учил меня, что уезжает-то. Вчера испытание нам было, теперь все подписали аттестат, только советника Хрущова жду. Он подпишет — и готово. Их кан минералиен унд ерце зухен. К тебе на Баранчу приеду, ты еще одну гору припаси.
Егор сверкал от радости и болтал, не заботясь, слушает ли его охотник.
У Чумпина болела голова. Взгляд Мосолова крепко запомнился. Не он ли так давит голову? Есть еще соболек за пазухой, надо подарить приказчик, пусть не глядит так.
— Идем, идем, — заторопил Сунгуров. — Бухгалтер свободен. Сюда, за мной.
Тащил охотника за руку.
— Господин Фланк, вот вогул Чумпин, которому награда назначена.
Немец бухгалтер переспросил фамилию и стал рыться в ящике. Достал бумагу, вслух прочел:
«Оному новокрещенному вогулу Чумпину выдать в поощрение двадцать рублей. Да и впредь, по усмотрению в выплавке обстоятельства тех руд, ему, Чумпину надлежащая заплата учинена будет.»
— Рихтик! — сказал Сунгуров. — Получай, Степан, цванцик рублей.
Бухгалтер велел Чумпину расписаться, а тот понять не мог, что от него требуется.
— Он неграмотный, господин Фланк, — сказал Егор. Вогул ведь.
— Ну, так пусть хоть крест поставит.
— Кат-пос, — объяснил Егор охотнику. — Надо на бумаге кат-пос, тамгу сделать, вот как на березах ты делал.
— А-а, — понял Чумпин и вытащил нож. Кат-пос! Где?
Кругом них раздался хохот.
Бухгалтер спрятал бумагу.
— Пускай за него кто-нибудь распишется, — сказал он сердито.
— Нет, мы вот так, — нашелся Сунгуров. — Дай сюда руку, Степан.
И он намазал ему кончик пальца чернилами.
— Теперь тисни здесь… Во! Зэр гут!
На бумаге остался жирный отпечаток пальца. Бухгалтер удовлетворился.
Чумпину отсчитали порядочную кучку серебра. Он собрал его в кожаный мешочек и спрятал за одежду. Потом расстелил на столе перед бухгалтером пышную шкурку куницы.
— Убери, — крикнул бухгалтер. — На службе не принимаю.
— Спрячь скорей, Степан, — шепнул Сунгуров и потащил охотника к дверям.
— Ты ведь сегодня не уйдешь домой? Приходи ко мне ночевать в Мельковку. Ты один не найдешь, ну подожди в сенях. Я только Хрущова поймаю и вместе пойдем. Ладно?
— Омаст, омаст, юрт! — Чумпин со всем соглашался.
Однако, оставшись в сенях один, не стал ждать, а вышел на улицу.
В воздухе кружились медленные снежинки. Лыж у входа не было. Чумпин разыскал их на берегу пруда. Мальчишки катались на его лыжах с берега на лед. Чумпин подошел к пруду, долго смотрел на ребячьи забавы, жалостно усмехаясь, но отобрать не решался.
Когда мальчишкам надоело кататься, Чумпин подобрал лыжи и через восточные ворота вышел из крепости. Снег падал хлопьями.
Наступал зимний вечер.
Из крепости через западные ворота вылетела кошевка, запряженная резвым гнедым конем. В ней сидел шайтанский приказчик Мосолов.
Когда кошовка отъехала от крепости настолько, что за падающим снегом не стало видно бастионов, приказчик дернул кучера за кушак.
— Стой, Пуд!
Кучер натянул вожжи.
— Запомнил вогулича, что я тебе показывал?
— Да.
— Так вот. Я один до дому доеду. Ты вернись в крепость, у наших возьми лыжи, догони вогулича. Да скорей, пока след видно.
— Ну, догоню…
— Тебе все досказывать надо?.. Он сегодня получил награду. Большие деньги несет. Ну, о деньгах у нас с тобой никакого разговору не будет. А того вогулича чтобы больше никто не видал. Понял?
