— Не сейчас, моя любовь, — прошептала Лолс, её дыхание было тяжёлым с мускусным запахом пауков. — Не сейчас.
Фигурка Демонического Воина замерла. Его крылья снова сложились. Пламя полыхнуло красным и исчезло.
Эйлистри, изучая доску, намечала путь вдоль линий сети, который позволит ей захватить только что использованную фигурку. Она могла сделать это одной из своих Жриц. Устранение Воина Лолс потребует несколько предварительных ходов, некоторые из них рискованны, но, в конечном счёте, Жрица переместиться в положение, из которого она сможет сокрушить Воина со спины.
Как только Эйлистри сделала первый ход, в месте, где её владения пересекались с владениями Лолс, возникли круги. Обе богини вздрогнули и отвлеклись от игры. Нос Эйлистри сморщился от запаха, который просачивался из кругов, когда те застыли, образовав тёмный провал — болезненно сладкий аромат, обременённый тысячелетиями пыли и тлена — запах смерти.
Из пространства между планами донёсся голос. Он звучал так, будто голосовые связки его производящие давно ссохлись и очерствели.
— Вы играете… без меня?
Затем последовал взрыв смеха. Он колебался на грани безумия, а потом затих.
Глаза матери и дочери встретились поверх доски.
— Киарансали, — прошептала Эйлистри.
Лолс повернула голову к нарушительнице спокойствия и выгнула одну бровь.
— Позволим ей присоединиться к нашей игре?
Эйлистри осторожно обдумывала этот вопрос. Киарансали, богиня мести и королева нежити, ненавидела Лолс так же, как и Эйлистри жалела её. Некогда смертная королева-некромант, возвысившаяся до статуса полубога, присоединилась к нападению Лолс на Арвандор, но её верность Паучьей Королеве была непостоянной и принудительной. Со времён принятия Лолс полномочий Моандера- гнили, смерти и распада, Киарансали сгорала от зависти — и в гневе не раз набрасывалась на свою бывшую союзницу. Если Киарансали присоединится к игре, Лолс придётся наблюдать за своей спиной.
— На чьей стороне будешь играть? — спросила Эйлистри.
— Ни на чьей, — проскрежетала Киарансали. Ещё один взрыв хохота вырвался из пропасти между уровнями: сухой звук, словно грохочущие в чаше кости. — Я буду играть сразу против вас обоих.
Эйлистри кивнула. Она ожидала этого. Киарансали знала, что Эйлистри и Лолс никогда не объединят силы. И её ненависть к ним обеим была глубока. Эйлистри почувствовала уверенность — это будет тройная игра до самого конца.
Лолс вытянула руку над доской и её сотнями тысяч фигурок, и обратилась к Киарансали.
— Какое значение для тебя имеют дроу, баньши? Ты внезапно познала сладкий вкус жизни? — насмехалась она. — Я думала, ты предпочитаешь выстилать свою постель бездушными оболочками. После всего… кто у тебя ещё остался?
Гнев всколыхнулся, вытекая из трещины между уровнями. Внезапно он сменился диким смехом.
— Паучья Королева, — пробормотала Киарансали. — А кто остался у тебя, кроме насекомых?
Лолс лениво откинулась на своём троне.
— Ты выдаёшь своё невежество, баньши, — парировала она. — Пауки не насекомые. Они сами по себе. Арахниды.
После некоторой паузы, Королева Нежити ответила.
— Может они и «Арахниды», но лопаются также неприятно, как и насекомые.
Ярость вспыхнула в угольно-красных глазах Лолс.
— Как ты посмела, — прошипела она.
— А что такого? — злорадствовала Киарансали. — Хлюп. Хлюп-хлюп.
И вновь раскат ядовитого хохота.
— А теперь извините меня, я могу присоединить мой домен к вашим?
Эйлистри прервала её тираду.
— Пусть играет.
Лолс резко посмотрела вверх. Её глаза несколько мгновений сверлили Эйлистри. Затем её взгляд перешёл на доску сава. Она старалась выглядеть безучастно, но Эйлистри точно знала, что Лолс пристально изучает расстановку фигурок. Паучья Королева не глупа. Она знала, на что надеялась Эйлистри: хаотичные ходы Киарансали обеспечат прикрытие её собственным, Эйлистри, осторожным ходам.
Лолс улыбнулась. Паук размером с каплю пота крался вдоль её верхней губы, потом исчез в трещине между её зубов.
— Да, конечно, — выдохнула она. — Почему нет?
— С Ао в качестве свидетеля, — добавила Эйлистри. — И с теми же условиями, о которых мы договорились. Борьба до смерти. Победитель получает всё.
