— В самом деле, дорогой Ахмет. Со стороны негоцианта, столь аккуратного в делах, как ваш дядя Керабан, это удивительно! Может быть, телеграмма?..
— Ему! Посылать телеграмму! Но, милая Амазия, вы хорошо знаете, что дядя не посылает сообщений по телеграфу, как и не ездит по железной дороге! Никакая коммерческая выгода не заставит его использовать эти современные изобретения… Я думаю, что он предпочел бы получить плохую новость в письме, чем хорошую в виде телеграммы! О, дядя Керабан!
— Однако вы ему писали, дорогой Ахмет? — спросила девушка, нежно глядя на своего жениха.
— Я десять раз писал, чтобы ускорить его прибытие в Одессу, и просил установить более близкую дату для празднования нашей свадьбы. Я повторял ему, что он варвар, а не дядя…
— Хорошо! — воскликнула Неджеб.
— Бессердечный дядя, хоть и хороший.
— Ну. — Неджеб скептически усмехнулась, покачав головой.
— Черствый человек, а ведь он мне — как родной отец… На все это дядя мне ответил, что, кроме прибытия до истечения шести недель, ничего другого от него требовать нельзя.
— Так что нам придется ждать проявления его доброй воли, Ахмет.
— Ждать, Амазия, ждать!.. — развел руками бедный жених. — Он крадет у нас столько счастливых дней!
— И при этом безнаказанно! В то время, как арестовывают воров, да, воров, которые причиняют гораздо меньше вреда! — воскликнула Неджеб, топнув ногой.
— Что вы хотите! — сказал Ахмет, — Я все-таки еще раз попробую смягчить дядю Керабана. Если завтра он не ответит на мое письмо, то я поеду в Константинополь и…
— Нет, милый Ахмет, — ответила Амазия, схватив молодого человека за руку и как бы желая удержать его. — Я буду больше страдать от вашего отсутствия, чем получу удовольствия от нескольких выигранных дней для нашей свадьбы. Нет! Останьтесь! Кто знает, не изменят ли какие-либо обстоятельства решение вашего дяди.
— Изменить решение дяди Керабана! — ответил Ахмет. — С таким же успехом можно пытаться нарушить ход светил, поместить луну на место солнца, изменить законы неба.
— Ах, если бы я была его племянницей! — воскликнула Неджеб.
— И что бы ты сделала? — спросил Ахмет.
— Я… Я так ухватила бы его за кафтан, что…
— Что порвала бы ему кафтан, Неджеб, и ничего больше.
— Ну, так сильно дернула бы его за бороду…
— Что его борода осталась бы у тебя в руке.
— И все же, — сказала Амазия, — господин Керабан — лучший из людей.
— Конечно, конечно, — ответил Ахмет. — Но до того упрямый! Если бы он стал тягаться в упрямстве с мулом, то я не поставил бы в этом споре на мула[146].
в которой немногого недостает для того, чтобы план капитана Ярхуда исполнился.
В одной из боковых дверей галереи появился слуга.
— Господин Ахмет, — обратился он к молодому человеку, — там иностранец, который хочет с вами поговорить.
— Кто такой? — спросил жених.
— Некий мальтийский капитан. Он очень настаивает, чтобы вы его приняли.
— Хорошо! Я иду…
— Мой дорогой Ахмет, — сказала Амазия, — примите его здесь, если, конечно, он не прибыл с секретной миссией.
Это, наверное, капитан вон той очаровательной тартаны? — заметила Неджеб, указывая на маленькое судно, бросившее якорь прямо перед домом.
— Возможно! — ответил Ахмет. — Пусть войдет.
Слуга удалился, и через мгновение иностранец появился в дверях галереи.
Это действительно был капитан Ярхуд, командир тартаны «Гидара» — быстроходного корабля грузоподъемностью в сотню тонн, столь же приспособленного для каботажного плавания по Черному морю, как и для навигации в масштабе всего Леванта[147].
К крайнему огорчению Ярхуда, ему пришлось немного задержаться. После своего разговора со Скарпантом, интендантом господина Саффара, он, не теряя ни часа, перебрался из Константинополя в Одессу по железным дорогам Болгарии и Румынии. Таким образом, капитан на несколько дней опережал господина Керабана, который при своей старотурецкой медлительности одолевал от силы пятнадцать — шестнадцать лье в сутки. Но погода в Одессе была такой плохой, что мальтиец не рискнул вывести «Гидару» из порта, и ему пришлось ждать, пока ветер с северо-востока не опалит немного землю Европы. И лишь только этим утром его тартана смогла стать на якорь напротив виллы. Отсюда и опоздание, которое было ему очень невыгодно и сводило почти к минимуму его преимущество во времени перед господином Керабаном.
