— А если завтра мы не будем в Скутари, дядюшка? Если мы гораздо дальше от цели, чем утверждает проводник? Если он преднамеренно сбил нас с пути, посоветовав оставить прибрежные дороги? Наконец, если этот человек — предатель?
— Предатель? — вскричал Керабан.
— Да! И если этот предатель служит интересам тех, кто похитил Амазию?
— Во имя Аллаха, племянник! Откуда могла прийти тебе эта идея и на чем она основана? На простых предчувствиях?
— Нет! На фактах, дядя. Послушайте меня. Вот уже несколько дней этот человек часто покидал нас во время стоянок под предлогом разведывания пути. При этом он несколько раз вел себя как человек, не желающий быть замеченным. Прошлой ночью, например, на целый час покинул лагерь. Я украдкой последовал за ним и утверждаю, что на горизонте ему подавали сигнал при помощи огня. Сигнал, которого он ждал!
— В самом деле, это серьезно, Ахмет, — заговорил Керабан. — Но почему ты связываешь его козни с обстоятельствами, приведшими к похищению Амазии на «Гидаре»?
— Но, дядя, куда шла эта тартана? Не в маленький же атинский порт, в котором она погибла? Нет, очевидно! Разве «Гидара» не была отброшена штормом со своего пути? По моему мнению, ее целью был Трапезунд, в котором часто пополняются гаремы анатолийских богачей… Там могли узнать, что похищенная девушка спаслась от крушения, без особого труда напасть на ее след и подослать этого проводника, чтобы завести наш маленький караван в какую-нибудь ловушку.
— Да, Ахмет, — согласился Керабан. — Действительно! Возможно, ты и прав. Может быть, нам и угрожает опасность. Этой ночью я буду бодрствовать с тобой.
— Нет, дядя, нет. Отдыхайте… Я хорошо вооружен и при первой тревоге…
— Говорю тебе, что буду стеречь тоже. Пусть не будет сказано, что безумие такого упрямца, как я, могло привести к какой-либо новой катастрофе.
— Нет, не утомляйте себя напрасно. По моему приказу проводник проведет ночь в пещере. Возвращайтесь, дядя!
— Я не вернусь!
— Но, дядя…
— Ты спорить хочешь со мной? Берегись, Ахмет! Уже давно мне никто не противился.
— Хорошо, дядя, хорошо! Мы будем стеречь вместе.
— Да! И с оружием! И горе тому, кто приблизится к нашему лагерю.
После этого господин Керабан и Ахмет, прохаживаясь, непрерывно поглядывали вокруг. Прислушиваясь к малейшему шуму, который мог бы раздаться посреди такой спокойной ночи, они стали неусыпно сторожить вход в пещеру. Так прошли два часа. Затем еще час. Не происходило ничего, что могло бы оправдать подозрения господина Керабана и его племянника. Они уже начинали надеяться, что ночь пройдет без происшествий, когда около трех часов утра возле выхода из ущелья раздались испуганные крики.
Керабан и Ахмет тотчас же бросились к оружию, положенному у подножия скалы. На этот раз, не слишком доверяя своим пистолетам, дядя взял ружье. В тот же миг в ущелье появился запыхавшийся Низиб.
— О, хозяин!
— В чем дело, Низиб?
— Хозяин… там… там!
— Что там? — спросил Ахмет.
— Лошади!
— Наши лошади?..
— Да!
— Да говори же, глупая скотина! — вскричал Керабан, жестоко тряся парня. — Наши лошади?..
— Украдены!
— Украдены?
— Да! На пастбище ворвались два или три человека… и захватили их…
— Захватили наших лошадей, говоришь ты? — переспросил Ахмет. — И увели их?
— Да!
— По дороге в эту сторону? — продолжал спрашивать Ахмет, указывая на запад.
— В эту сторону!
— Нужно погнаться… погнаться за этими бандитами… и настичь их! — закричал Керабан.
— Останьтесь, дядя! — попросил Ахмет. — Догнать наших лошадей невозможно. Прежде всего надо подготовить к обороне наш лагерь!
— О… хозяин! — неожиданно сказал вполголоса Низиб. — Посмотрите! Посмотрите! Туда, туда!
И он указал рукой на гребень высокой скалы, возвышавшейся слева.
