- Вот так, - говорит, - и сам побрился, и расчет заодно проверил! Отбой готовности!
Да, бывало самодурство Анискина иногда и безобидным. Случились у нас учения со сменой позиции. Были у меня сокурсники, которые два года отслужив, ни разу станцию не свернули. Мне же на эти свертывания-развертывания была просто настоящая непруха. Одиннадцать раз! Девять своих и два в помощи другим дивизионам. Сдавали станцию в доработку, получали из НЗ, разворачивали, службу несли. Потом все назад... Но вот в учениях, на хронометраж, только один раз. Вот этот. Пять тонн антенн аккуратненько краном на три прицепа. Тяжеленные кабели из бетонных каналов извлечь, разъемы заглушить и уложить. Все блоки в кабинах болтами притянуть... Кабины из капониров выкатить. Двенадцатитонную будку с горки сдать. Потом переехать и все собрать, в обратном порядке. А после учений опять свернуть, вернуться и дома развернуть. Уж не знаю, как вьетнамцы в джунглях это в страшном темпе проделывали. Может, много их было? А нас всего ничего. Хорошо, в тот момент студенты у нас на сборах были. Как раз с физфака. Грубая мужская сила - целых тридцать человек. Если бы не они, черта бы с два мы в нормативы вписались. Да еще комбат был в отпуске. Был уже, правда, свежеиспеченец Минского высшего училища, наконец-то мою должность нач-два занявший. Но он без опыта, да еще по С-125 учился. Потому в счет пока не шёл. Свернули, вытянули машины в колонну. Двадцать три ноль-ноль. Ждем команды на выезд. И тут как даст! Ливень страшенный. Я пока с обочины в кабину КРАЗа поднимался, наполовину промок. Ну, вот и команда. Полетели, как де Сент-Экзюпери над Испанией. Нахт унд небел. Приплыли на поле какое-то, у Германа в планах прописанное, как раз дождь и кончился. Развертываться надоть. Мне еще и волноводы стыковать, потом давление в них давать, чтобы всякая дрянь из атмосферы внутрь не проникала. Что толку, когда дрянь уже там. Продувка-то не предусмотрена. Если влага на фланцах останется, передатчики в них дыры прожгут, как делать нечего. Все равно, что плазменным резаком. Я к шефу за спиртом для протирки. Дал без звука. Часам к трем утра развернулись, связь кинули, геодезию привязали, будку и пусковые сориентировали. Контроль провели - всё пашет, едреныть! Тут налёт небольшой. Минут на сорок. Дальше - готовность два. Расчеты на кабинах, матчасть выключена. Расслабуха. Мы с Юрашем остатки спиртика бормотнули. Дремлем. Кааайф!
Но уже солнышко встаёт и жара начинается. И захотелось тут нашему Колюне квасу. Все люди в деле на кабинах, а кого без вреда на побегушки можно послать? Ответ ясен.
- Петр Сергеевич! - говорит он замполиту,- берите ГАЗик, две фляги и мухой в город за квасом. Надо людей кваском попоить.
- Ме-е-е... Двух фляжек не хватит, наверное... е-еее...
- Вы не поняли. Две больших фляги. С кухни. И шустрей.
Замполит все же червонец свой на 80 литров пожалел. Часа через два привез всего одну канистру двадцатилитровую. Хорошо квас пошел.
В мировом же масштабе в это время как раз программа «Союз-Аполлон» воссияла. Один корабль уже по орбите шастал, а другой в этот день стартовать готовился. Не помню, который именно. И вот дядя Коля с посредниками-наблюдателями спиртик квасом запил и новую идею выдал. Захотел он сам этот старт посмотреть и всему личному составу по ящику показать.
- Профессор! Там ваш телевизор, в общаге, живой?
- Живой, так точно.
- Петр Сергеевич, берите ГАЗик и привезите из общежития телевизор. Профессор, дай ему ключи!
Да запросто! Даже и самому интересно. Я к Вовке. Двухгад Володя, бог радиотехники, пару месяцев как к нам дослуживать прибыл. На кабину «А» СВК-шником, треть нагрузки с меня сняв. Он-то телевизор, который мы с ним на пару в некондиции за полцены купили, как раз и реанимировал.
- Володь! Как думаешь, если сигнал через антенну РПК взять, потянет?
- Как нечего делать! Я пока РПКшную фишку из ЗИПа к запасной бухте припаяю. Кабелина-то не тот, но лучше иметь несогласованность на ящике, чем на антенне. Тогда пусть ППС еще и от нашего кабеля в общаге фишку оторвёт. Только боюсь, не справится.
