Леня ведь лучше всех учился, а медаль ему все равно не дали. Не положено, говорили, так много медалей давать евреям. Специальная разнарядка была, вот ему две четверки и влепили.
— Какие глупости, — возмутился Ахмедов, — можно подумать, что в нашем городе обижали евреев. Не нужно наговаривать, Рабиева, это некрасиво.
— А я не наговариваю, — возмутилась Ольга, — в нашем городе действительно все дружно жили. И евреи, и армяне, и азербайджанцы, и русские, и украинцы. Разве я про это говорю? У нас соседка была еврейка, так я мацу до сих пор кушаю. Я не про нас говорю, а про них, — она показала куда-то вверх, — это они нас всех зажимали. И евреев, и всех остальных.
— Не очень-то вас зажмешь, — заметил Ахмедов.
— Значит, Альтман вступил в комсомол позже всех? — улыбнувшись, уточнил Дронго.
— Да, — кивнула Ольга, — позже всех. Мы ему значок и билет вручили позже всех.
— Вы сказали, что погибшая Рамазанова была выдумщицей. Что это значит? Можете привести какой-нибудь пример?
— Сколько хотите. Она и журналы меняла, и контрольные переписывала. Такая выдумщица была. Однажды Керимов и Габышев в женской раздевалке спрятались и вылезли в тот самый момент, когда мы все почти разделись. Такой крик стоял! В отместку Эльмира предложила спрятать одежду ребят, когда они пойдут на физкультуру. Мы действительно спрятали ее во дворе, под скамейкой, а потом оказалось, что часть вещей уборщица выбросила. Решила, что это старые вещи, и выбросила все в мусорный ящик. Знаете, какой шум был! Многие наши ребята в одних трусах сидели и ждали, пока им другую одежду из дома принесут. Особенно досталось Фазику, у него отец строгий был. И Рауфу, бедному, тоже досталось. Его отец, правда, рано умер. Он нефтяником был, на буровой работал. Рано умер, а потом и мать умерла. Говорили, что она простудилась на работе. Рауф сразу после окончания школы переехал в Сумгаит к тетке. А сестра здесь осталась, у другой тети.
— Между Рауфом и Габышевым была ссора накануне вашего восхождения в горы. Из-за чего они поспорили?
— Из-за Светы, — вздохнула Ольга, — я же говорила, что все наши мальчики в нее были влюблены. Рауф, кажется, тоже. А Вова над всеми посмеивался, вечно колкости разные говорил. Но они не спорили. Просто сказали друг другу разные слова, потом помирились.
— Вы не упомянули еще одного человека из вашей компании — Лейлу Алиеву.
— А при чем тут она? — удивилась Ольга. — Лейла — девочка самостоятельная, умная. Двоих детей воспитывает, диссертацию защитила, муж у нее прекрасный, что еще нужно человеку. Думаете, она все бросит и убивать пойдет? Зачем, когда у нее все есть? Ведь убивают почему? Когда чего-то нет, чего-то не хватает. Я так понимаю. Разве вы знаете миллионеров, которые становились бы убийцами?
— Полным-полно, — сказал Дронго, — только миллионеры и убивают людей, поверьте мне на слово.
Она посмотрела на Дронго, лицо его казалось серьезным, но затем заметила усмешку, промелькнувшую на физиономии Вейдеманиса.
— Да бросьте вы меня разыгрывать, — отмахнулась она. — Где вы видели таких миллионеров? Только в кино? А в жизни они на своих миллионах сидят и охраняют их, чтобы не потерять. И других забот у них нет.
— Это концептуальный спор, — согласился Дронго и вдруг спросил:
— Почему вы бросили учебу, Ольга? Почему вы не стали учиться дальше?
— Что? — казалось, этот вопрос застиг ее врасплох.
— Мне рассказывали, что вы были одной из лучших учениц, комсоргом класса. А потом вдруг все бросили и уехали с мужем в Таджикистан, даже не доучившись. Вы не пробовали поступить в институт?
— Вам не все сказали, — она поправила волосы, взглянула на Дронго. — Вам не все рассказали, — повторила она, — я ведь в институт поступила. В политехнический, как и хотела. А потом встретила своего будущего мужа. Он старше меня, мы с ним случайно познакомились… Когда мы нашего первого ребенка ждали… Ну, в общем, что говорить… Я возвращалась домой, когда меня сбила машина. В результате у меня был выкидыш. Я потом полгода лежала в горячке, все не могла себе простить, что не заметила машину. Хотя как положено переходила, на зеленный свет. А он пьяный был, сукин сын, говорят, племянник какого-то министра. Вот мы с мужем и решили тогда уехать отсюда. Врачи мне сказали, что у меня больше детей не будет. Я с горя чуть руки на себя не наложила.
