Употребитель - страница 171

Я сидела в карете и ждала, пока слуги погрузят мои сундуки. А потом карета дрогнула, тронулась с места и вскоре влилась в поток других карет, повозок и пролеток на шумных улицах Бостона.

Квебек-Сити

Наши дни

Они сидят за столом в номере гостиницы — Люк и Ланни. На столе — изящный белый кофейный сервиз и нетронутая тарелка с круассанами. В серебряной вазочке — четыре пачки сигарет, заказанные вместе со всем остальным по системе обслуживания номеров. Люк делает еще один глоток кофе, щедро приправленного сливками. Вчера вечером они выпивали и курили травку. У него недосып и похмелье на лице, а Ланни, как всегда, хороша и свежа. И печальна.

— Наверняка ты пыталась что-нибудь разузнать об этом заклятии, — говорит Люк через какое-то время.

Глаза Ланни немного оживляются:

— Конечно, пыталась. Но не так просто найти алхимика — настоящего. В каком бы городе я ни оказывалась, я всегда искала таких… склонных к темным искусствам. Они есть в каждом городе, но некоторые из них живут открыто, а другие, можно сказать, в подполье. — Она качает головой. — В Цюрихе, на окраине, на одной из узких улочек я нашла лавку. Там продавались редкие вещицы: древние черепа с вырезанными на кости письменами, пергаменты из человеческой кожи со словами на непонятных языках… Я подумала: уж если есть на свете люди, которым знакомо ремесло некроманта, так это хозяева этой лавчонки. Наверняка они посвятили свою жизнь изучению черной магии. Но до хозяев доходили лишь слухи о каком-то колдовстве. Ничего я от них не узнала.

Только в этом столетии, примерно пятьдесят лет назад, я наконец услышала то, в чем для меня прозвучали какие-то отголоски истины. Это случилось в Риме, на званом ужине. Там я познакомилась с профессором истории. Он был специалистом по Возрождению, но было у него и хобби — алхимия. Когда я спросила у него, слышал ли он об эликсире бессмертия, он объяснил мне, что истинному алхимику для обретения бессмертия не нужен никакой эликсир, потому что подлинная цель алхимии состоит в преобразовании человека, в переводе его на более высокую ступень бытия. Это, как и превращение простых металлов в золото, по словам профессора, было аллегорией, а алхимики пытались превратить примитивного человека в более чистое существо. — Ланни опускает голову и отодвигает от себя чашку на пару дюймов, блюдце скользит по прекрасному белому льну. — Можешь себе представить, в каком я была отчаянии. Но это еще не все. Кроме того, итальянский историк сказал, что слышал о редком зелье с эффектом, подобным тому, который я описала. Это зелье должно было превращать объект… ну, скажем так, в фамильяра[20]алхимика. С помощью такого зелья можно было оживить нечто неодушевленное — например, голема, и сделать его слугой. Также это зелье могло оживлять мертвых, возвращать их к жизни.

Профессор высказал предположение, что дух, обитающий в мертвом теле или предмете, — из мира демонов, — продолжает Ланни и морщится от отвращения. — Предполагается, что демон должен исполнить чью-то просьбу. Больше я слушать не смогла и с тех пор прекратила поиск объяснений.

Они сидят молча и смотрят на улицу. Их номер — на двенадцатом этаже. Под окнами — сетка, через которую видны плавно едущие по проспекту машины. Сквозь тучи пробиваются лучи утреннего солнца. Ложечки и серебряная ваза вспыхивают огнем. Все вокруг белое, серебряное, стеклянное, стерильное, а все, о чем они говорят, — мрак, смерть — кажется таким далеким, за много миллионов миль отсюда.

Люк берет сигарету, крутит ее в пальцах и откладывает, так и не закурив.

— Итак, ты бросила Адера, замуровав его в подвале особняка. И ты ни разу не возвращалась проверить… не удалось ли ему выбраться?

— Безусловно, я волновалась и боялась, что он сумеет обрести свободу, — говорит Ланни, еле заметно кивнув. — Но чувство нашей соединенности с ним исчезло. Я возвращалась в Бостон раз-другой — понимаешь, я ужасно боялась того, что там увижу… но дом стоял на месте. Очень долгое время он использовался под жилье. Я ходила вокруг квартала, пытаясь ощутить присутствие Адера. И ничего не чувствовала. Потом, через какое-то время, я приехала в Бостон еще раз и обнаружила, что особняк приобрело похоронное бюро. А времена в городе были не самые удачные в финансовом отношении. Я пыталась представить себе помещения, где бальзамируют трупы — в подвале, в считаных метрах от того места, где замурован Адер. Я ни в чем не могла быть уверена… — Ланни гасит на ладони выкуренную сигарету и тут же закуривает другую. — В общем, я попросила своего юриста связаться с хозяевами похоронного бюро и предложить его выкупить. Как я уже сказала, в ту пору бушевал финансовый кризис. Я предложила цену выше той, на которую могли надеяться владельцы дома в обозримом будущем… Они согласились.