Вскоре супруги-партнеры расстались. А в начале нулевых в Нидерландах легализовали проституцию. «И я зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель, получила лицензию, открыла свой кабинет. И платила огромные налоги – до пятидесяти процентов от выручки. Государство – наш главный сутенер», – то ли в шутку, то ли всерьез констатировала гостья.
Дама рассказала, что для того чтобы начать карьеру «жриц любви», девушка или парень должны достичь восемнадцатилетнего возраста, являться гражданином EС или иметь разрешение на работу. «Легально работающая проститутка – это частный предприниматель. И как предприниматель, она самостоятельно устанавливает цены на свои услуги, имеет право отказывать любому в сервисе. Главное – платить налоги, арендовать отдельное помещение, иметь страховку, соблюдать законы и санитарные требования – проходить медицинские обследования четыре раза в год. И пользоваться презервативами – причем как проститутке, так и клиенту. Иначе, штраф за любые нарушения – до пятидесяти тысяч евро». «Еще важно состоять в профсоюзе и ассоциациях, – добавила гостья. – Это – гарантия поддержки и отстаивания твоих прав». Женщина раскатисто засмеялась и вынула из сумочки «профсоюзный билет» – удостоверение члена «Ассоциации работников сферы оказания интимных услуг».
Я слушал, открыв рот. Задавать вопросы не имело смысла – гостья охотно делилась тайнами своей профессии, предвидя любые вопросы. Было очевидно, что это ее «тысячный дебют». Муж привычно улыбался, вставлял уточняющие фразы. И продолжал пить кофе.
В среднем за смену девушка обслуживает от четырех до шести клиентов. А «шот» (сеанс) в квартале красных фонарей в Амстердаме стоит в среднем около пятидесяти евро. Чем дальше «витрина» от «народных троп», тем ниже цена.
«В связи с кризисом цены на секс-услуги “в кабинетах” в последние годы резко упали, – жаловалась гостья. – Представляете, сейчас в Гааге за “шот” берут всего десять евро. Поэтому я давно закрыла кабинет. И ушла в эскорт».
По словам собеседницы, «эскортницы» – элита бизнеса. И мечта любой «витринщицы». Ведь услуги жрицы любви «на эскорте» стоят в Амстердаме от ста до трехсот евро. И клиенты – очень солидные.
«Так я встретила своего второго мужа, единственного любимого мужчину в жизни, – дама бросила нежный взгляд на сидящего рядом супруга. – Он был моим постоянным клиентом около пяти лет. Со временем мы стали жить вместе. И вскоре поженились, у нас родилась дочь. Ей скоро девять лет».
«Вы продолжали работать, будучи замужем?» – осторожно спросил я. «Конечно! – быстро отреагировала дама. – Мы любим друг друга. И не знаем, что такое «измена». «Измена для нас – лишь работа, – спокойно рассуждал муж. – Как для мужчины-гинеколога – очередная пациентка».
О трудностях профессии дама рассказывала так же легко. «Проститутки в Нидерландах оказывают услуги инвалидам и тяжелобольным. Это не только их социальная ответственность, сострадание и помощь. Но и доход, причем не облагаемый налогом. Государство гарантирует неимущим социальным группам – инвалидам, тяжелобольным и старикам – право на секс. И оплачивает эти услуги из бюджета медицинского страхования», – сразила меня гостья.
«Но за вредность профессии мы требуем снижения налогов и отчислений в пенсионный фонд. Чем мы хуже футболистов? – шутила гостья. – Ну хоть пока не заставляют сдавать бизнес— и маркетинговые планы, как наших коллег в Швейцарии».
Лучшими клиентами «жрица любви на пенсии» считала скандинавов. «Они – обеспеченные, стройные, высокие и невероятно красивые. Они избалованы женским вниманием. А значит, ленивы в сексе».
Гостья призналась, что любая профессиональная жрица любви – тонкий психолог. «Любой скандинав для меня был идеальным клиентом. Я даже ненадолго уехала работать в Норвегию. Несложный секс, уважение к женщине, длинные задушевные беседы с красивым мужчиной и хорошая оплата. А что еще нужно? – продолжала откровенничать гостья. – Однажды в Финляндии, я даже расплачивалась за ночлег своим телом. Там, кстати, секс по обоюдному согласию – легальная форма оплаты за жилье».
