— Ник, — я открыл глаза и увидел, как Мика влетела в душ без стука — она часто так делала. На девушке легкий шелковый халат нежно-голубого цвета. Длинные волосы, переливающиеся золотисто-рыжеватыми оттенками, спадают на плечи в сексуальном беспорядке. — Я с тобой не разговариваю.
Моника хитро улыбнулась мне, стараясь не смотреть на мое обнаженное тело. Вместо того, чтобы уделить мне внимание, она решительно подошла к раковине, выдавила немного пасты на зубную щетку и начала чистить зубы. При этом она облокотилась на столешницу и немного развернулась ко мне бедрами — ее короткий халатик потянулся вверх и теперь едва прикрывал попку.
Она была абсолютно голой под этим халатом, и от одного этого зрелища мой член в руке окреп еще сильнее.
Я понятия не имел за что она обиделась на меня-Ника и собирался исправить это в самое ближайшее время.
— Не разговариваешь, значит? — я вышел из ванной, оставляя воду включенной и быстро натянув на себя боксеры, встал рядом с Моной. Наши взгляды пересеклись в зеркале — она выглядела слишком двусмысленно, когда ее губы были покрыты белой зубной пастой.
Мика отрицательно покачала головой и, умывшись до конца, хотела было уйти, но я направил на нее немного воды из-под душа. За секунду она промокла до нитки.
— Ник, я не в настроении дурачиться! — Мика убрала мокрую прядь с лица, которая придавала ей еще большей сексуальности, и упрямо топнула ногой, скрестив руки на груди. — По-твоему это смешно? Думаешь, можно не выполнить обещание и вести себя как ни в чем не бывало?
Это было странно. Впервые я попал в воспоминания, где эта девушка злилась на меня. Еще никогда я не видел ее такой разъярённой — кажется, этот святой Ник в чем-то очень сильно провинился.
Знать бы еще какое обещание «я» нарушил и что плохого ей сделал.
— Я так не думаю, — заверил, оглядывая с ножек до кончиков волос. Я видел ее. Девушка закусила губы и нахмурилась, не потому что хотела соблазнить меня, а потому что действительно была зла. Все ее чувства и эмоции — настоящие. — Но я уверен в том, что ты не будешь долго на меня злиться.
Я облокотился на столешницу и, взяв Мику за руку, притянул к себе. Ее маленькое податливое тело прижалось, нуждаясь во мне. От одной мысли что я обладаю этой маленькой хрупкой девочкой, мои яйца изнывали в предвкушении. Фак.
Черты лица ее смягчились, но Мика не собиралась сдаваться.
— А вот и буду злиться, — буркнула она, избегая моего взгляда.
— Хорошо, можешь злиться сколько угодно, но после того, как я тебя оттрахаю, — эти слова сами вырвались — я чувствовал слишком сильное возбуждение, когда мой член упирался в шелковую влажную ткань ее халата. Я уже жалел, что надел боксеры.
Кажется, Мика опешила от таких слов.
— Что ты сказал? Ник! Боже… — я почувствовал, как ее ноги подкосились, и мне пришлось подхватить ее за задницу, чтобы она устояла на ногах. По-прежнему хмурясь, она сладко застонала, когда я вжался в нее членом. — Нет, я не хочу…
— А я хочу поиметь свою девочку. Очень злую и сексуальную девочку, — прошептал ей на ухо, сам поражаясь тому, что несу. Никогда не утруждал себя разговорами во время секса. Но ее мне хотелось довести до безумного состояния, когда она будет умолять меня, как можно сильнее пробивать ее киску.
Кажется, Моника смягчилась. Она приняла мой вызов.
— Скажешь мне правду? — глядя ей только в глаза, я уверенно положил руку на ее налитую грудь, обтянутую тонким шелком, и сдвинул ткань в сторону. Моему взору открылась круглая полная грудь с порозовевшим соском, затвердевшим, как камешек. Во рту пересохло от желания.
Не удержавшись, я прильнул к нему губами и услышал в ответ стон полный мольбы и нетерпения.
— Маленькая лгунья.
— Ник, не надо…ох, Боже, — вырвалось из ее губ, когда я прикусил нежную кожу около соска. Я сосал ее грудь, грубо сминая второй рукой другую. От Мики было невозможно оторваться. Она была такой чувственной в моих руках и буквально таяла от каждого прикосновения.
Она вела себя, как маленькая школьница, которая текла от любого малейшего касания. Как девственница. А они очень быстро становятся влажными…
