— А ты тоже врач? — съязвила, замечая, что его руки подбираются к моему колену и пропускают его. Теперь он трогает меня выше колена, и я чувствую, как где-то внутри меня начинает колотить, как в лихорадке.
Я не понимаю, что происходит. Сердце вдруг застучало так, что бросило в дикий беспощадный жар.
— Я…хм, занимаюсь спортом. Тренировал иногда. Вообще-то я знаю все о мышцах, — до этого он смотрел только на мою ногу, а теперь поднял взгляд на меня. Стало только хуже. — Расслабься. Вот так, — его ладони разминали мою кожу выше колена. Намного выше.
Я вспомнила что ненавижу его еще и за то, что одним взглядом стальных глаз он будто может вывернуть все твое нутро на изнанку, да и глазом не моргнуть.
По спине прошелся холодок, пронизывающий до костей.
«Посмотрите на нее. Ее муж погиб чуть больше месяца назад. А она уже тут как тут —дрожит при виде своей первой любви» — с осуждением прозвучал в голове мой собственный голос.
Странно, что Майкл знал все о мышцах — ведь это значит, что он прочитал как минимум одну книгу – учебник по анатомии.
— Ммм, — просто выдавила из себя я, пока мы смотрели друг на друга. Его холодный взгляд обжигал меня.
Майкл не стал нарушать мое личное пространство — его пальцы остановились где-то на середине моего бедра, и мне стало немного легче. Затем он рывком поднял меня и поставил между поручнями — так быстро и легко, что я даже не поняла, как это произошло.
— Ну, что ж, а теперь иди, — он постучал по балке, снисходительно смерив меня взглядом. – Покажи на что способна, Мика.
Я сжала железные поручни, в мыслях представляя, как Майкл медленно варится в котле со специями. Черт, я ненавижу его! Этот подонок, который когда-то мне всю психику испортил, теперь думает мне советы раздавать и со взглядом «я король фитнеса» указывать мне, что делать.
— Не собираюсь я тебе ничего показывать, — еще больше вспылила я. — И мне больно!
— Тебе не будет так больно, я разогрел тебе мышцы. И знаешь, боль нужно терпеть, иначе пролежишь на койке до самой старости.
Собрав всю волю, я сделала очень медленный первый шаг и сморщилась от боли, тихо прошипев. Но Майкл, черт его дери, был прав. Было уже терпимо.
— Все, доволен?
Он посмотрел на меня так, будто я сморозила чушь и я — ничтожество. Он на все так смотрел.
— А еще один шаг? И еще один? А руки вверх поднимешь? — подразнил он, разминая шею.
— Почему я должна тебя слушать?
— А кому это надо? Мне или тебе? — он облокотился на поручни и вновь приблизился ко мне. Потом перешел на место, где заканчивались поручни и поманил меня одним пальцем.
— Ну, раз ты так распинаешься, может, и тебе.
— Мне просто скучно, — Майкл картинно зевнул. — А ты упрямая…хотя, нет, знаешь, что? Ты же просто слабачка!
Вот это уже задело. Особенно тон, которым он все это говорил. Не лучшая терапия для меня сейчас в таком состоянии…
— Ты просто не знаешь, каково мне сейчас…
— Конечно, куда мне до тебя, Мика-мученица. Ведь я в больницу тоже на курорт приехал, — он прямо-таки выплюнул эти слова, будто за ними стояло что-то ужасное. — Мне не понять!
— Ты не знаешь, что такое потерять любимого… — прошептала, чтобы он не слышал. — Я не слабая… — опускаю глаза в пол, чувствуя, как начинаю плакать прямо перед человеком, из-за которого сама когда-то проливала слезы.
— С-Л-А-Б-А-Я.
— Нет.
— А я говорю, что ты СЛАБАЯ, Мика, — громко говорит он и ударяет рукой по перекладине так, что она начинает трястись вместе со мной.
— Нет! Я не слабая! — начинаю выть я, хотя Майкл — последний человек на земле, перед которым я хочу так выглядеть и открывать свои чувства.
— НЕ ВИЖУ, как твои ноги идут! СЛАБАЯ! Или какая ты, какая ты, Мика?
— Я не слабая, — начинаю медленно двигаться по направлению к нему, закаленная злостью и новым стрессом. Боль будто бы уходит на второй план, и у меня получается. Я почти не заметила, как отпустила поручни и продолжила двигаться к Майклу.
— Какая ты? Не слышу.
— Я не слабая!
— НЕПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ! — он снова ударил по балке, и это было так грубо и унизительно, что захотелось реветь еще сильнее, но слез уже просто не было. За эти шесть недель они закончились в моем организме, и сейчас я истратила свои последние «драгоценные» запасы.
