Раньше сель-купы хоронили своих покойников просто: укладывали в долбленую из кедра колоду и отправляли вниз по течению. Там, на севере, считали они, реки впадают в Мертвое море, там Сторона мертвых. Потом, с приходом русских, они стали устраивать кладбища — но тоже непременно по берегам рек. Хоронили в земле, ногами в сторону устья; крест ставили в головах. Кладбища отстояли далеко от стойбища, верст сто, а то и двести.
А Священный лес? Как распознать его тайну?
И вдруг взгляд Крылова упал на какой-то предмет, застрявший в ветвях соседнего дерева. Он встал и подошел поближе, чтобы получше рассмотреть.
Это была обыкновенная катушка для жильных ниток, которыми пользовались сель-купские женщины. Особенность же ее заключалась в том, что изготовлена она была из мамонтовой кости и не застряла между ветвями, а была специально подвешена к толстому сучку.
Повинуясь какому-то неосознанному чувству, Крылов обошел дерево со всех сторон… И неожиданно обнаружил, что цвет коры его неодинаков. В одном месте, на уровне человеческого роста, большой пласт ее потемнел, высох. Так наметанный глаз легко может отличить, где срезанный участок дерновины, а где нетронутый. На снятом травы хоть и живые, но ведут себя как-то иначе… Примерно так же, как цветы в кувшине…
Он ощупал кору, дюйм за дюймом. Вот и грань. И вот… Почти бегом он вернулся к тому месту, где оставил свою походную сумку. Достал нож. Подумал — и прихватил с собой еще маленький топорик, который обычно брал в тайгу.
Догадка, неясная и неопределенная, торопила его…
Поддев топориком кусок коры, он почувствовал, что находится на правильном пути. Лезвие топора ушло в пустоту.
Тогда он вогнал топор глубже. Накренил и надавил от себя одновременно — и часть ствола, словно дверца в потаенном ящике, отошла от своего места и сдвинулась. Он заспешил, сделал неверное движение — и «дверца» вместе с топориком рухнула ему на ноги.
Хорошо, что он успел обуть сапоги — иначе охромел бы. Крылов переступил, проверяя, целы ли кости ступни, но через мгновение забыл о них, потрясенный увиденным. Прямо на него смотрел мертвый ребенок.
Это была девочка лет шести. В длинном платье-халате, отороченном внизу оленьими шкурками. На голове меховая шапочка, из-под которой видны черные косички…
Внутренне содрогаясь при мысли, что нарушил покой несчастного маленького существа, как во сне, Крылов поднял «дверцу» и поставил ее на место. Отошел. Оглянулся. Ничего не заметно. Внешне усыпальница-кедр ничем не отличался от своих собратьев.
Вот значит как… Ошеломленный, Крылов долго не мог прийти в себя. Он обследовал еще несколько деревьев — они оказались нетронутыми… Идти дальше. В глубь леса, ему расхотелось, и он вернулся к реке.
— Ты знал об этом? — спросил он, коротко рассказав Елисею о том, что увидел в Священном лесу.
— Слыхал, — без особой охоты ответил проводник, помешивая в котелке уху.
— Ну? Что молчишь? Рассказывай, — попросил Крылов, сердясь на его медлительность.
— Это из Напаса. Они тоже сюда своих возят, — сказал Елисей. — Наши ни разу не хоронили. У нас таких нету.
— Каких «таких»?
— У которых все дети помирают. У нас таких нету, — повторил Елисей.
С трудом Крылов заставил его объяснить, что все это значило.
То ли проводник не хотел в этот момент беседовать, то ли сама тема была неприятна для него, но он процеживал слова, будто сквозь мелкое сито. Тем не менее Крылов понял основное: обряд захоронения внутри деревьев среди «окуневых» и «таежных людей» существует давно. Хоронят, однако, только детей, считая, что их скорая смерть угодна духам. В тех семьях, где по разным причинам дети умирают один за другим, чтобы остановить беду, шаман дает разрешение похоронить ребенка в кедре. С тем, чтобы душа его не плыла, как обычно, в Мертвое море, а осталась на земле. Тогда другие дети умирать не будут.
А в дерево перейдет душа похороненного ребенка. Таким деревом сель-купы издавна выбрали кедр…
— Это большая тайна? — поинтересовался Крылов, понимая, что проводник рассказывает не без внутреннего сопротивления.
— Нет, — пожал плечами. — Прошлым летом приезжал урядник. Сказал, в тюрьму заберет, если узнает, что не по-русски хороним.
