– Ты его конфисковал у Адоева?
– Да, это же я его застрелил, лично.
– А почему Чернышов решил тебе помогать?
– Решил, – усмехнулся Зубр. – Это я за него решил! Мы когда в Чечне были, я грешок его один прикрыл. Он у меня в подчинении служил и как-то раз случайно застрелил одного нашего бойца: перепутал в темноте. Прибежал ко мне сам не свой, в ноги упал… Ну, я его выручил, прикрыл это дело, а пистолет, из которого он его грохнул, спрятал. И предупредил, что в случае чего это дело всегда могу поднять. Ствол его я, правда, сто раз уже выбросил, но Чернышов-то об этом не знал. Так что ему деваться некуда было.
– А Голубев?
– А что Голубев? С ним еще проще. Вова только рожей вышел, а вот умом не очень. Тряпки любил да баб, вот деньги на это и спускал. Я ему только аванс отстегнул, он уже голову потерял от счастья. Крутился в магазине, искал подходящую дурочку, охмурял. А потом, когда она с крыши сиганула, Вова в штаны наложил от страха. Прибежал ко мне, трясется весь и орет: что делать, что делать? А вдруг она меня сдала? Я и понял, что пора его убирать. Забил стрелку в примерочной, сказал, что остальные деньги принесу за работу.
Зубр перевел дыхание и несколько секунд лежал тихо, не шевелясь. Потом сказал:
– Ну что, все, что ли. Я вроде все рассказал, остальное сама додумаешь, не дура ведь.
– За комплимент спасибо, – кивнула я.
– Мне не спасибо твое нужно, ты обещала!
– Одну минутку, только еще один вопрос, – попросила я. – А зачем ты по окнам-то палил всем подряд? Неужели просто, чтобы запутать всех окончательно?
– Это не я! – тут же заявил Астафьев.
– Как не ты? – неприятно удивилась я. – А кто?
– Этого я не знаю. Тебе надо – выясняй. Но уже без меня. Мне какой смысл отпираться от стрельбы, если я все остальное на себя взял?
Это было верно, смысла никакого. Мне стало не очень спокойно. Значит, угроза жизни Боброва сохраняется?
– Больно, – тем временем сквозь зубы проговорил Сергей.
– Хорошо, – поднимаясь, сказала я. – Сейчас я позову врача.
Через некоторое время врач прошел в палату и, достав шприц и сломав ампулу, взял Астафьева за руку…
– Все в порядке, – сказал он мне, выйдя в коридор. – Он заснул.
Я протянула майору Авдеенко диктофон с записью беседы с Сергеем Астафьевым, и мы вместе вышли из больницы.
– Ты сейчас куда? – спросил меня Жора.
– В Кузнецкое ущелье, – со вздохом поведала я. – Мне предстоит еще одна тяжелая беседа.
– Ну, удачи, – пожелал мне майор.
Всеволод Евгеньевич Бобров выслушал меня внимательно. Разговор происходил в его кабинете. Когда я закончила свой рассказ, Бобров поднялся, молча прошел к бару, достал оттуда бутылку коньяка и, наполнив пузатую рюмку, быстро выпил ее, не закусывая. Потом так же молча вернулся в свое кресло.
– Вам крупно повезло, – говорила я как можно убедительнее. – Вы остались в живых, ваша дочь избежала участи стать женой убийцы. Неизвестно еще, что ее ожидало после пары лет жизни с этим человеком! Пусть лучше она сейчас поплачет и успокоится.
– Вы думаете, стоит ей рассказать правду? – мрачно обратился ко мне за советом Бобров.
– Думаю, нет, – твердо сказала я. – Ни к чему ей эта грязь. Пусть думает, что он просто ее бросил.
Сергей Астафьев умер через полтора часа после того, как я покинула первую городскую больницу. Об этом сообщил мне телефонным звонком майор Авдеенко. Астафьев так и не открыл больше глаз после укола морфина и умер во сне. Но причиной его смерти явились полученные при аварии травмы.
Бобров пребывал в плохом настроении, несмотря на то что все закончилось для него лично благополучно. Он переживал личную драму своей дочери даже глубже, чем она сама. Собственно, за Камиллу я не беспокоилась: восемнадцатилетние девчонки быстро утешаются после несчастной любви и находят себе новую. Можно только пожелать, чтобы она оказалась счастливее предыдущей.
Но оставался один момент, который я не могла скрыть от Боброва. И я решилась.
– Всеволод Евгеньевич, есть один нюанс. Дело в том, что стрельба по вашим окнам, равно как и по остальным, – это дело рук не Вадима. И кто этот таинственный стрелок, мне пока неизвестно. А значит, нельзя исключать вероятность того, что вам грозит опасность. Принимайте решение, оставляете вы меня в качестве телохранителя или полагаетесь на ангела-хранителя либо на ребят из «Барса».
