Как-то днем, когда хозяина не было дома, собачка Соня сидела на подоконнике и рассматривала улицу в бинокль. (Это такая штука, с одной стороны которой всё близко-близко, а с другой — далеко-далеко.)
То, что ей нравилось, Соня рассматривала с близкого конца, а то, что не нравилось, — с далёкого.
Очень ей понравился, например, один прохожий, в сумке у которого лежали сосиски. Сосиски были такие большие и прошли так близко от неё, что у Сони даже слюнки потекли…
Ещё ей понравился киоск с мороженым на углу и большой куст сирени.
А вот дворник Седов, подметавший неподалеку тротуар, Соне не понравился.
Еще больше ей не понравился дворников кот, нахальный и огромный как тиф…
Но умная Соня быстро перевернула бинокль — и дворник оказался размером с кота, а кот — размером с муху.
Затем Соня посмотрела вниз и от испуга чуть не выронила бинокль: земля была далеко внизу — как будто собачка Соня сидела не в квартире, а в космической ракете…
Но умная Соня снова перевернула бинокль — и земля так приблизилась, что до нее можно было лапой достать.
— Пойду-ка я погуляю, — обрадовалась Соня. Шагнула… и полетела с третьего этажа — прямо на клумбу с пионами.
«Странно, — подумала Соня, вылезая из клумбы. — Наверно, когда я падала, он перевернулся…»
Соня снова посмотрела в бинокль — и в двух шагах от себя увидела огромного дворника Седова, замахивающегося на нее огромной метлой…
— Ай-ай-ай! — закричала Соня и бросилась наутёк.
Прибежав домой, она повесила бинокль на стену и больше не брала.
«Слишком опасная это вещь, — думала собачка Соня. — С какой стороны ни посмотришь — одни неприятности!»
По комнате летали большие наглые мухи и никак не давали собачке Соне уснуть. Соня отмахивалась от них и лязгала зубами, но мухи не отставали.
— Ну погодите! — пригрозила им Соня. Она отправилась в прихожую и сняла с гвоздя мухобойку. (Это такая палка с пришлёпкой, которой наказывают мух.)
Соня решила начать с кухни. Большая толстая муха сидела и почесывалась на стакане.
— Р-раз! — сказала собачка Соня. И толстая муха со звоном упала на пол.
Вторая муха разгуливала по сахарнице.
— Дв-ва! — сказала Соня. И муха вместе с сахарницей свалились под стол.
Третья муха сидела на портрете дедушки (не Сон иного, конечно, дедушки, а Иван Иваныча, но Соне это тоже не понравилось).
— Тр-ри! — сказала собачка Соня.
Потом Соня сказала «Четыре!»
Потом — «Пять!»
Когда Соня сказала «Шесть!», с работы пришел хозяин.
— Это что такое? — удивился он, увидев разбитый стакан.
— Муха, — сказала собачка Соня.
— А это? — показал он на сахарницу.
— Тоже муха, — сказала Соня.
— И это тоже муха? — спросил Иван Иваныч, поднимая упавшего дедушку.
— И я немножко, — созналась собачка Соня из-под дивана.
— Ну вот и убирай всё вместе с мухами! — Иван Иваныч принёс из ванной швабру (это такая штука, которой выметают из-под дивана мусор и маленьких собачек) — и ушел гулять один.
«Несправедливо все-таки получается, — думала Соня, подметая пол. Мух вон сколько… а убирать всё мне одной!»
Однажды собачка Соня решила поймать Эхо. Эхо — это такой зверь, или птица, или ещё кто-нибудь, с которым можно разговаривать, когда целый день сидишь одна в квартире. Ему скажешь «Гав-гав!» — и оно тебе «Гав-гав!».
Это — маленькое Эхо. А большое то, которое в лесу живет, «Гав-гав-гав-гав!» отвечает.
Но Соня и не мечтала о большом. Во-первых, квартира у них была маленькая, и хозяин мог не разрешить Соне держать большое Эхо. А во-вторых, оно могло оказаться больше маленькой Сони — и тогда уж не Соня поймала бы Эхо, а Эхо утащило бы Соню в лес.
Поэтому Соня на большое Эхо не рассчитывала, а рассчитывала на маленькое — то, которое жило во дворе.
Только где во дворе жило это Эхо, Соня не знала. Иногда оно отзывалось из-под арки, иногда — откуда-нибудь из-под соседнего дома. Но стоило Соне броситься к нему, как оно оказывалось уже на другом конце двора. Соня — обратно, а оно на прежнем месте сидит.
«Очень это Эхо хитрый и осторожный зверь, или птица, или ещё кто-нибудь», — высунув язык, думала Соня.
Но однажды, выйдя во двор, Соня увидела на тротуаре какой-то черный люк.
