Растеніе питается на счет минеральнаго міра и атмосферы, животное – на счет растенія и уже гораздо позднѣе – на счет других животных, но во всем этом нѣт никакой заранѣе изобрѣтенной іерархіи живых существ, никакого плана, созданнаго Творцом міра или Природой; взятой в отвлеченном смыслѣ. Никѣм не предустановлено, чтобы растеніе должно было служить в пищу животному, животное и растеніе – в пищу человѣку, а одна категорія людей – быть слугами другой и доставлять этим избранным возможность наслаждаться жизнью. Во всем этом нѣт ничего кромѣ эволюціи, совершающейся под вліяніем естественных законов: сгущеніе газов дало начало минералам; питаться этими минералами мог только растительный мір, который, превращая их в органическія вещества, сдѣлал возможным впослѣдствіи развитіе жизни животной.
Если же мы признаем это эволюціонное происхожденіе человѣка, то для нас станет очевидным, что и послѣ появленія на землѣ первых мыслящих существ, для облегченія их дальнѣйшаго развитія не нужно было содѣйствія никакого Провидѣнія, никакого высшаго существа, которое дало бы в удѣл одним власть над своими ближними, другим – собственность на землю, а большинству – нужду и лишенія, повиновеніе своим господам и, как единственную функцію – работу в пользу этих послѣдних.
Но дѣло в том, что борьба за существованіе была вначалѣ единственною основою жизни; единственной заботой человѣка было съѣсть другого, чтобы не быть съѣденным самому. Когда же люди начали безсознательно пользоваться иным, гораздо болѣе высоким принципом, – принципом ассоціаціи для совмѣстной борьбы, – то в образовавшемся таким образом обществе должно было неизбѣжно проявиться стремленіе к борьбе и господству, переданное человѣку по наследству от предыдущих поколеній. Личности, у которых это стремленіе было сильнѣе, взяла верх над тѣми, у которых оно было слабѣе. Установившаяся таким образом власть видоизмѣнялась затѣм сообразно развитію человѣческаго ума; общественный строй подвергался различным превращеніям соотвѣтственно тому, царили ли в обществѣ сила, религіозный дух, или коммерческій разсчет. В этих разнообразных формах власть удержалась до наших дней и будет держаться до тех пор, пока человѣк не избавится от своих ошибок и предразсудков, не завоюет себе независимость и не перестанет порабощать других, из боязни быть самому порабощенным болѣе сильными.
Когда легенда о божественном происхожденіи власти и собственности оказалась разрушенной самой буржуазной наукой, буржуазія постаралась дать им другую основу, более прочную и более естественную. Политико-экономы возвели в «естественные законы» тѣ факты общественной жизни, которые в дѣйствительности происходят от плохой организаціи общества, приняли их за причину того, чего они в сущности являются лишь слѣдствіями, и украсили всѣ эти нелѣпости названіем науки. Чтобы узаконить самыя безобразныя общественныя преступленія, самую страшную эксплуатацію со стороны капитализма, они хотѣли свалить всю вину в существующей бѣдности на самих же бѣдняков; они возвели в закон самосохраненія общества самый уродливый эгоизм, который, как мы видѣли выше, может вести лишь к общественным столкновеніям, к тратѣ сил и общественному регрессу, – если только он не смягчается другим, болѣе развивающим и болѣе гуманным началом – солидарностью.
Буржуазное общество основано на капиталѣ, а этот послѣдній является в формѣ денег; но, чтобы замаскировать ту исключительную роль, которую он играет в производствѣ и обмѣнѣ, политико-экономы включают в понятіе о капитале все. Человѣк, который женится и производит на свѣт дѣтей, затрачивает капитал, но вмѣстѣ с тѣм и создает его вновь, потому что ребенок, когда он выростет, сдѣлается в свою очередь капиталом! Мышечная сила, которую рабочій тратит в производствѣ есть капитал! Замѣтим, что помимо своих рук рабочіе всегда вносят в свою работу – какова бы она ни была – и извѣстное количество умственнаго труда, часто превышающее соотвѣтственный труд предпринимателя; но так как, в таком случаѣ, пришлось бы считать на долю рабочих двойную пропорцію капитала, а это стеснило бы политико-экономов в их разсчетах, то они и обходят этот факт молчаніем.
