Два часа Тимуру не понадобились: заварил кофе покрепче, добил колбасную нарезку, оставшуюся с вечера, расплатился с хозяйкой, покидал вещички в рюкзак. Рюкзак был старый, материя кое-где ползла, но Тимура он устраивал: влезало много.
Проулками он дошел до станции и сел в первую же электричку. На ближайшем полустанке придержал уже закрывающуюся дверь и соскочил на платформу. Следом не выпрыгнул никто. Километров двадцать проехал автобусом, потом поймал попутку. Не Бог весть какая конспирация, но если вчерашние жлобы надумают мстить, у них возникнут проблемы с поисками дня на три. А этого хватит, за три дня он свои проблемы решит.
Автоматически подумалось, что есть и еще вариант: уехать подальше, в какую-нибудь теплую страну вроде Греции, залечь на дно и начать новую жизнь. Но начинать новую жизнь желания не было, та, что есть, вполне устраивала. И Леху не бросишь. И деревянный человечек ждет. Да и странно было бы от кого-то бежать. Если возникает проблема, надо идти на нее, идти и бить ей в лоб, пока сама не ударила по лбу.
Городишко был небольшой, но аккуратный, кварталы вдоль моря почти сплошь перестроены: заборы, особняки, гаражи на несколько машин. Иные участки явно забегали за гектар. Дачу Зятька указали сразу: вон там генерал, дальше прокурор, потом директор фабрики, потом Зятек, потом местный олигарх – у того вообще дворец. Судя по всему, Зятек строился давно, когда еще не возникла мода на проходные с металлоискателями и особый дом для охраны. Да и особняк, по нынешним временам, не потрясал, для человека с конторой на целый этаж имение смотрелось даже скромно. Хотя кто знает, может, где-нибудь на Родосе у Зятька есть недвижимость и покруче.
Оставалось решить, как организовать встречу.
Тимур был уверен, что сумеет договориться, лишние хлопоты никому не нужны. Зятек и раньше был человек прагматичный, поймет, что лучше забыть прошлое, чем тянуть процесс с неясным исходом. Только надо старого знакомого загодя успокоить, чтобы со страху не скомандовал своей охране палить почем зря.
Пересчитал конфискованные у вчерашних жлобов деньги – оказалось, много. Лишние бабки требовали неразумных трат. Купил в связном магазинчике новую мобилу и уже с нее позвонил в Москву, деревянному человечку. Буратина обрадовалась, сказала, что подробности знает от Анжелки, что ждет, но не торопит – отдыхать надо до упора. А главное, чтобы Тимоха не валял дурака и судьбу не испытывал, им еще в Звенигород ехать.
– Я же не дебил, – неискренне успокоил Тимур, поскольку в ближайшие пару дней ему предстояло именно испытывать судьбу, хотя, как он надеялся, мягко и не опасно.
Неизбежен был еще звонок, и вот тут стало страшновато, потому что – Лешке. Но ведь и не звонить нельзя. Не спрячешься.
Он набрал номер. Гудки были, ответа не было. Неужели – все?
Позвонил соседке Наде, она приятельствовала с Глашкой, кое-чем помогала, на рынок бегала, в аптеку. И раньше, если Лешке не дозванивался, набирал Надю, говорил, что передать.
Вот и сейчас набрал Надю.
Она спросила кто, хотя голос могла бы и узнать. Он назвался.
– Вы что, ничего не знаете?
– А что я должен знать?
Ее голос звучал испуганно:
– Так их же нет.
– В каком смысле – нет?
– Их же убили.
– Как – убили? – спросил он совсем уж глупо.
– Убили. В ту субботу похоронили.
– Кого – их? – переспросил Тимур, страшась очевидного ответа.
Надя заревела.
– Кого – их? – крикнул Тимур. – Глашку тоже?
– И Лешеньку, и Глашеньку, и Леночку…
– Какую Леночку?
– Девочка со второго этажа, школьница, она им за молоком бегала. И ее тоже. У них же дома, как раз молоко принесла.
– Кто в квартире сейчас?
Деловой вопрос не сочетался со страшной новостью. Но Тимур уже понял, что случившееся не только горе, но и дело, и дело это упало на него, потому что больше не на кого: у Лешки родных нету, у Глашки, может, кто и есть, но от них в этой злодейской кровище ждать нечего, разве что цветы на могилку.
– Квартиру опечатали, – прохныкала Надя, – так и стоит. Милиция как ушла, опечатала.
– Чем их?
– Сказали, из пистолета.
Что Лешка вот-вот уйдет, Тимур, конечно, знал, но что так… Кто убил, кому понадобилось?
