Умид. Сын литейщика - страница 391

— Хорошо, — согласился Абдурахимов, прикладывая руку к груди. — Разрешите идти?

— Пожалуйста. — И обратился к старушке: — Все, хола, завтра к вам придут мастера.

— Да будет у вас изобилие! — заприговаривала старушка, поднявшись с места и направляясь к двери.

Прием длился до полудня. Зейтуна по лицам выходивших из кабинета людей легко определяла, удовлетворена их просьба или нет. Когда приемная опустела, она занесла Арслану чайник крепкого зеленого чая и попросила разрешения уйти на обед.

Оставшись один, Арслан вновь задумался о сделанном ему предложении. «Надо вечером заехать к Нишану-ака, посоветоваться», — подумал он. И после некоторого колебания набрал номер Марата.

— Саидбеков слушает, — раздался знакомый голос.

— Марат-ака, здравствуйте. Я хотел посоветоваться…

— А-а, догадываюсь о чем. О новом назначении?

— Да.

— Что тебя беспокоит? Не хочется на периферию?

— Дело не в этом… Как Барчин к этому отнесется?

— Во-первых, препятствовать тебе она не станет. Свою сестру я хорошо знаю… А во-вторых, к лицу ли нам, коммунистам, колебаться, если партия считает, что так нужно?

— Вы вопрос ставите ребром, Марат-ака…

— Иначе нам нельзя, укаджан. Выбор пал на тебя не случайно. Решили, что ты, сам рабочий, хорошо знаешь душу рабочего человека. В Алмалыке закладывается серьезное строительство. Нужен хороший организатор.

— Я понял, Марат-ака.

— Вот и хорошо, укаджан. Приходите вечером с Барчин. Обсудим.

Арслан выпил чаю. Было обеденное время, но есть не хотелось. В такую жару только бы пить и пить. Зейтуна скоро вернется, и можно будет ее попросить заварить еще чайник чаю. А вечером Барчин приготовит что-нибудь вкусное. Когда жара спадет, можно и поесть!

Арслан взглянул на часы. Барчин, должно быть, уже вернулась из школы. Она приходит рано, чтобы освободить мать от забот. В первой половине дня, когда Арслан и Барчин на работе, с Раано сидят то Хамида-апа, то тетушка Мадина.

Арслан позвонил домой. Попросил Барчин приготовить к вечеру чучвару. Она обещала исполнить его просьбу. И поднесла трубку к дочурке, предупредив: «Арслан-ака, Раано хочет вам что-то сказать!..» Арслан улыбнулся, услышав нежный певучий голосок: «Ум-ба-а-а… Па-а… па-а-а…»

Барчин засмеялась, и опять зазвучал ее голос:

— Дочка просит вас не задерживаться. Мы скучаем…

Пришлось рассказать о письме, присланном из ЦК. Барчин молчала. Арслан встревожился и все больше и больше нервничал. Он более всего опасался, что очень огорчит этим известием Барчин.

— Когда придете, поговорим, — произнесла Барчин изменившимся, как показалось Арслану, голосом.

— Мне утром надо сообщить в ЦК о принятом решении, — сказал он. — Для раздумий времени в обрез — до вечера.

— Хорошо. Мы с дочкой тут подумаем, — сказала Барчин и засмеялась.

…Перед вечером приплыли откуда-то тучи, обложили небо. Быстро сгустились сумерки. Пошел дождь.

Барчин приготовила чучвару и ждала прихода Арслана, чтобы опустить в кастрюлю. Раано сидела в деревянной детской кроватке с перильцами и сосредоточенно играла с игрушками, то и дело поднося каждую ко рту. Барчин подошла к раскрытому окну. На нее пахнуло прохладным, влажным ветром. Шумел дождь. Благодатный дождь! Он смывал пыль с деревьев, с цветов, с тротуара и проезжей части дороги, как зеркало отражающей желтые и красные огоньки проносящихся по ней машин. Казалось, он умывает лицо земли, чтобы не осталось на нем нигде грязного пятнышка. И Барчин вдруг захотелось выскочить во двор босой, в ситцевом платьице и петь: «Дождик, дождик, посильней!..» Она протянула в окно руки, оголенные до локтей, и держала их под упругими струями.

Дождь прекратился так же неожиданно, как начался. И было слышно, как падают, позванивая, с веток деревьев и стрех тяжелые капли.

В наружной двери заворочался ключ. Барчин бросилась в прихожую. Раано, оставив игрушки, ухватилась за перильца кроватки, подпрыгивая, громко крикнула:

— Па-па-а!..

Арслан был мокрый с головы до ног, с него стекала вода, расплываясь по полу темным пятном. Барчин бросилась ему на шею, приникла к груди. И тут же метнулась к шифоньеру, чтобы достать сухую одежду.