— Вы, блин, видели это?
Барнабас набрал воздуха, чтобы заговорить, на выдохе теряя вид гневного воина, когда изменил свое намеренье. Глаза светлого жнеца встретились с моими, и я поежилась, когда серебреный блеск сменился беспокойством.
Из угла лодки Сьюзен спросила:
— Ты только что толкнул ее в воду?
Упс. Это кое-что, что может быть сложно объяснить.
Барнабас скривился, и держа руку на своем амулете, он спокойно спросил:
— Кого?
Билл таращился на небо, его взгляд несомненно следил за рассеивающимися черными крыльями.
У Сьюзен стал озадаченный вид.
— Здесь была девушка, — сказала она, садясь. — У нее были черные волосы. — Сьюзен посмотрела на Билла. — И нож. Это был нож, не так ли? Ты видел его, так ведь?
Убирая полотенце со своей головы, Билл посмотрел на красное пятно на нем и сказал:
— Я видел его.
Барнабас прошел по лодке с безупречным равновесием и опустился на одно колено перед Биллом.
— Я ничего не видел. — Все еще держа свой амулет, он всмотрелся в глаза Биллу, положив полотенце обратно на порез. — Ты довольно серьезно разбил голову. Чувствуешь себя нормально? Сколько пальцев я показываю?
Билл не ответил, он смотрел на воду, избегая взгляда Барнабаса. Его глаза снова стали серебряными, и я подумала, что смотреть в них сейчас будет ошибкой.
— Билл ударился головой, — сказал Барнабас спокойно. — Ему нужно на пристань, чтобы его осмотрели.
Как по волшебству, страх и смятение сменились сочувствием, когда все разместились на двух лодках. Мои колени тряслись, когда Барнабас завел нашу лодку, и во внезапном шуме, я наклонилась к нему.
— Они все забудут? — спросила я, не осознавая, что у него есть умение изменять память.
Барнабас выскользнул из-за руля.
— Ты поведешь, — сказал он коротко. Кладя руку мне на плечо, он подтолкнул меня к сидению. — Поторопись, пока кто-нибудь здесь не вспомнил что ты не водитель.
Он казался раздраженным, и я взялась за рычаги. Ага, я могу управлять чертовой лодкой. Я выросла в Флориде-Кис и могла отправить лодку в слип прежде, чем научилась ездить на велосипеде.
Барнабас складывал лыжи и мокрые канаты, когда я начала медленно плыть. Вторая лодка двигалась быстрее и я последовала по ее следу, чтобы плыть было легче. Сьюзен кричала по своему мобильному телефону:
— Он ударился головой о трамплин для прыжков на лыжах! Лагерь Хайден Лейк. Тот, что с красным каноэ над дорогой? Мы направляемся к пристани. Он очнулся, но ему, вероятно, нужно наложить швы.
Ускоряясь, я вжалась в прохладный винил, и почувствовала холод на плече, где прикасался Барнабас. Черные крылья улетели, отделившись от одинокой дымки обрамляющей границы озера. Жатва была предотвращена, но Барнабас был недоволен.
Закрывая свой телефон, Сьюзен неуверенно прошла к задней части лодки, чтобы сесть рядом с Биллом.
— Эй, — сказала она, перекрикивая шум мотора. — Я вызвала скорую. Ты в порядке?
У него был болезненный и растерянный вид.
— Где девушка с мечем? — спросил он, и я заметила, как Барнабас крутит пальцем у виска.
— Не волнуйся, — сказала Сьюзен, тише, но все еще почти срываясь на крик. — Мы будем на берегу через минуту.
Огни скорой на пристани дали мне ориентир, и я начала снижать скорость по мере нашего приближения. Собралась толпа, и я понадеялась, что мы с Барнабасом сможем улизнуть прежде, чем на нас обратят внимание.
— Где девушка с мечем? — снова спросил Билл, и Барнабас пошел присесть по другую сторону от него.
— Не было никакой девушки с мечем, — сухо сказал он.
— Я видел ее, — настаивал он. — У нее были черные волосы. У тебя тоже был меч. Где твой меч?
Я оглянулась и Барнабас взглянул на меня устало, заставляя меня чувствовать себя так, как будто я в самом деле все испортила. Возможно, необходимость изменять воспоминания людей была признаком небрежности.
— Билл, просто расслабься, — говорил светлый жнец. — Ты сильно ударился головой.
Я крепче сжала руль и задумалась, может ли быть так, что травма головы Билла стала причиной его пониженной восприимчивости к изменению памяти. Просто, как сильно я все испоганила? Черт побери, все, что я сделала, так это оттолкнула Сьюзен. Я не собиралась просто стоять и смотреть, как ее убивают. Сьюзен находилась в блаженном неведении. Она проживет свою жизнь и, вероятно, сделает что-то выдающееся в ней, иначе она никогда бы не стала целью темных жнецов.
