Умереть снова - страница 120

Кто-то входит в кухню. Я в ловушке.

Джейн вдруг почувствовала, как вся комната пошла кру´гом. Она не ела с полудня, много часов провела на ногах, и это открытие потрясло ее настолько, что она оперлась о стену, чтобы не свалиться мешком на пол.

– Это какой-то ошибочный отчет, – продолжала упорствовать она.

– ДНК не лжет, – сказал Габриэль. – Останки, найденные под Кейптауном, совпадают по ДНК с тем, что уже есть в базе данных Интерпола. С ДНК, которую им предоставил шесть лет назад Леон Готт после исчезновения его сына. Эти кости принадлежат Эллиоту. По черепным травмам его смерть классифицируется как убийство.

– И эти кости были найдены два года назад?

– В парковой зоне на окраине города. Точное время смерти определить невозможно, так что он вполне мог быть убит шесть лет назад.

– Но мы знаем, что он был жив. Милли видела его на сафари в Ботсване.

– Ты абсолютно уверена? – тихо спросил Габриэль.

Эти слова погрузили ее в молчание. «Абсолютно ли мы уверены, что Милли сказала правду?» Джейн прижала руку к виску – мысли смерчем проносились в ее голове. Милли не могла лгать, потому что ее слова подтверждены известными фактами. Летчик и в самом деле доставил семерых туристов на посадочную полосу в дельте, и среди них был пассажир с документами на имя Эллиота Готта. Некоторое время спустя Милли вышла из буша и рассказала ужасающую историю о бойне в туристском лагере. Падальщики растащили останки, и кости четверых туристов так и не были найдены. Ричарда. Сильвии. Кейко. И Эллиота.

Потому что настоящий Эллиот Готт был уже мертв. Убит в Кейптауне еще до начала сафари.

– Джейн? – услышала она голос Габриэля.

– Милли не лгала. Она ошибалась. Она считала, что убийца – Джонни, а он был жертвой, как и остальные. Его убил человек, который, регистрируясь на сафари, воспользовался документами Эллиота. А когда все закончилось, когда он насладился этой охотой из охот в буше, то отправился домой. Вернулся в свое прежнее состояние.

– Алана Роудса.

– Поскольку он путешествовал с документами Эллиота, пересечение им границы с Ботсваной не зарегистрировано. Ничто не связывает его с тем сафари. – Джейн окинула взглядом гостиную Роудса. Голые стены, обезличенное собрание книг. – Он – пустая оболочка, как и этот дом, – тихо сказала она. – Он не может позволить себе выпустить на свободу монстра, который в нем живет. Поэтому превращается в других людей. Но сначала крадет их личности.

– И не оставляет следов.

– Но в Ботсване он совершил ошибку. Одна из намеченных жертв бежала, и она может его опознать… – Джейн вдруг повернулась к Мауре, которая вошла в дом и смотрела на нее вопросительным взглядом. – Милли одна в доме, – сказала ей Джейн.

– Да. Собирает вещи.

– Боже мой. Мы оставили ее одну.

– Какое это имеет значение? – спросила Маура. – Она теперь никак не связана с расследованием, верно?

– Нет, как выясняется, она ключевая фигура. Она единственная может опознать Алана Роудса.

Маура недоуменно покачала головой:

– Но она никогда не видела Роудса.

– Видела. В Африке.

Шаги приближаются. Я сжимаюсь за дверью кладовки, мое сердце стучит, как барабан. Мне не видно, кто проник в дом. Я только слышу, что он задержался в кухне. Я вдруг вспоминаю, что оставила сумку на кухонном столе, и теперь слышу, как он расстегивает на ней молнию, слышу, как падают на пол монетки. Боже, пусть это будет обычный вор. Пусть он возьмет мой бумажник и уберется отсюда.

Видимо, он нашел то, что ему было нужно, потому что я слышу, как стукается о столешницу брошенная сумка. Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи.

Но он не уходит. Нет, он идет по кухне. Ему придется пройти мимо кладовки, чтобы попасть вглубь дома. Я замираю в темноте, не осмеливаюсь даже дышать. Он проходит мимо, и сквозь приоткрытую дверь я вижу его спину, кудрявые темные волосы, угловатые плечи, квадратную голову. В нем есть что-то поразительно знакомое. Но это невозможно. Тот человек, о котором я подумала, мертв. Его кости разбросаны где-то в дельте Окаванго. Потом он поворачивается к приоткрытой двери, и я вижу его лицо. Все, во что я верила прошедшие шесть лет, все, что казалось мне очевидным, переворачивается с ног на голову.