– Он знал твою мать. Родионов Сергей Иванович – родной брат твоей матери, Родионовой Елены Ивановны, а по мужу – Жуковой. Он ждет тебя в моем кабинете.
– Но ведь концерт показывали по телевизору в конце марта, почему же он так долго не приходил? – Валентина говорила взволнованно, ей действительно было непонятно, как же можно было так долго ждать, если он узнал свою племянницу.
– Он и пришел в конце марта. Но мы не хотели травмировать тебя, пока не выяснили, действительно ли он тот, за кого себя выдает. Но два дня тому назад нам пришел ответ… не важно откуда. Так вот, Жукова Елена Ивановна и Жуков Валентин Сергеевич действительно погибли шестнадцать лет назад в автомобильной катастрофе. Хотя непонятно, почему об этом не сообщили нам, ведь тех людей так никто и не хватился. Но он приносил фотографии, на которых есть и твоя мать. Вы с ней удивительно похожи. Вот почему он здесь именно сегодня. Он ждет тебя. Постарайся взять себя в руки. Не знаю, как сложатся ваши отношения, но я, если честно, обрадовалась тому, что ты теперь не одна. Человек он, чисто внешне, очень приятный. Занимает в городе высокую должность. Кто знает, может, он поможет тебе поступить в университет. Ведь ты должна учиться. Ты знаешь, как я была против того, чтобы ты работала в ресторане. Ну все, иди. Не спеши с выводами. У тебя будет время познакомиться с ним поближе. Целая неделя. А потом… Потом ты или переедешь к нему (как он этого хочет), или поселишься в нашем общежитии.
Мужчина встал и пошел ей навстречу. Высокий, худощавый и седой. В серых фланелевых брюках и белой рубашке. На загорелом лице светятся серо-голубые глаза, чуть удлиненные, с тяжелыми веками, и резко выделяются белые зубы, ровные, как у голливудской кинозвезды.
– Здравствуй, Валентина. – Он взял ее ледяные пальцы в свою горячую сухую ладонь и сжал их. Сильно, почти до боли. Но она не издала ни звука. Затем, обращаясь к воспитательнице, произнес: – Вы позволите нам поговорить?
И по тому тону, каким это было сказано, Валентина поняла, что он хочет ее увести поскорее из этих стен, что ему есть что сказать ей. Она покрылась мурашками. Все происходило как в тумане. Словно во сне. Она не помнила, как они вышли из интерната. Но уже в машине ее начало трясти. Она вообще испытывала какой-то страх перед машинами, тем более перед такими роскошными, как та, в которую они сели с ее дядей.
– И куда же мы едем? – спросила девушка, чувствуя, как замерзает, хотя на улице стояла легкая июньская жара. – И вообще, почему вы молчите?
– Потому что волнуюсь. Они не давали мне встретиться с тобой раньше, так как не были уверены, что ты действительно моя племянница. Но сейчас ты увидишь фотографии своей мамы, моей сестры Леночки, и сразу все поймешь.
– Так мы едем к вам домой?
– Да. Только теперь это будет и твой дом. Зови меня Сергеем. Или, если тебе трудно, Сергеем Ивановичем. – Он резко затормозил, повернул к ней лицо, и она увидела, что в его глазах стоят слезы. – Можно я поцелую тебя?
Она отпрянула, но он взял ее руку и поцеловал.
– Не бойся меня. Я хочу тебе только добра.
Он жил один, в большом доме, на каждом этаже которого находилось по одной квартире. Валентине рассказывали про такие дома. Их было всего несколько в городе, и там жили в основном семьи бывших партийных бонз, представителей администрации, генералов.
Желтый паркет, светлые ковры, старинная мебель, тишина и запах… запах нормального человеческого жилья. В интернате всегда пахло уборными. Этот запах настолько преследовал Валентину, что она никогда не упускала возможности истребить его хотя бы в спальне: покупала разные хвойные или фруктовые ароматизаторы, старалась почаще открывать форточку. Но здесь пахло сухим деревом, какой-то сладковатой горчинкой и еще чем-то, напоминающим лимон или персик.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Взяв девочку за руку, Сергей Иванович повел ее по длинному коридору, в котором стояли спортивный велосипед, велотренажер и даже небольшой спортивный комплекс, и остановился перед дверью. Валентина оглянулась и вдруг поняла, что он хочет от нее. Кивнула и нажала на ручку двери. Дверь открылась, и Валентина увидела большую комнату с письменным столом, двумя креслами, книжным шкафом, телевизором с огромным экраном, еще какой-то аппаратурой и толстым красным ковром посередине.
